И Мэри из Инвернесса видела рогатого демона ночи, который когда-то был богом. И Мэри танцевала с ним на балах фейри, не чувствуя страха. И она летела с ним на крыльях волшебной ночи, Благой и Летней, наполненной серебряным лунным светом, который струнами огромной арфы спускался к холмам, чтобы ветер играл на нем призрачными своими пальцами самую прекрасную мелодию.
Мелодию любви.
Та, кем прежде была Мэри, любила Охотника из Дома Камня и Вереска, но разве могла она принять его любовь, если была обещана другому? И тот, другой, однажды пришел за ней.
И Охотник не смог защитить.
Почему?
Потому что долг важнее чувств. А объединить Летний и Зимний Дворы было важнее всего.
Сны не принесли облегчения. После полуночи Мэри проснулась оттого, что ей показалось – кто-то стучит в окно. Ставни оказались распахнуты, сребрилась трава на подоконнике, словно была покрыта инеем. А там, в ночи, белело чье-то лицо. Призрак долины был настолько бледен, что казался мертвецом или же был присыпан снегом. Волосы белой паклей трепетали под ветром, глаза синели на узком лице – слишком красивом для чудовища из бездны. Изящном, будто вырезанном изо льда или белоснежного мрамора.
И ветер гудел снаружи, стонал и звал выйти в сверкающую изморозью ночь – но откуда снег, откуда мороз, если сейчас весна?.. Странный мир, сотканный из чужих грез и видений, мир, который совершенно не помнила девушка Мэри, но который просыпался внутри фейри из Холмов, жившей всегда в Мэри из Инвернесса.
И фейри зачаровано подошла к окну, коснулась стекла тонкими пальцами, и существо с той стороны оскалилось – но это была улыбка. Просто оно, чудовище, не умело иначе улыбаться. Клыки сверкнули в лунном свете – длинные, острые, а на ресницах намерзла вода или слезы.
– Прости, но я не могу тебя впустить… – фейри печально смотрела в льдистые серые глаза – будто озеро зимой, будто бездна холодная. – Я бы хотела согреть тебя, но ты принесла слишком много бед… проклятие нельзя разрушить.
Ветер взвыл еще сильнее, еще громче – будто дикий зверь, что ищет путь из леса, зверь, который оголодал и замерз в этой проклятой беззвездной ночи, подернутой инеем. И существо расхохоталось – Неблагой смех распался на льдинки, осыпался на мерзлую землю, раня этого зверя, что просился в дом.
И фейри забыла – куда она шла и зачем. Забыла о музыканте-проводнике, что мирно спал сейчас, закутавшись в свой зеленый плащ. Забыла про Летний Двор и Охотника. Забыла про танцы фей в лесных замках. Про все те сказки и легенды, что рассказывал ей в пути музыкант. Был лишь этот ветер и этот призрак – ледяной и прекрасный, украшенный морозным узором и смерзшимися каплями от воды. И где-то далеко-далеко, в глубине души Мэри из Инвернесса, звенел рог Охотника. Когда он раздался громче, существо за окном вздрогнуло и всполошено обернулось, разорвав нить взглядов с Мэри.