***
Эрто и вправду сильно побаивался своего крылатого партнера. И дернул же его тогда за руку Великий пожалеть эту крылатую дуру! А все мать! Она его таким воспитала! И сейчас, стоя под грозно расправленными крыльями партнера, Эрто вспомнил ее слова: «В жизни ищи справедливость, помогай тем, кто в твоей помощи нуждается, и обретешь верных друзей!»
Бред! Чистой воды бред! Какие друзья?! Тем более в военное время. Тем более, если ты – маг! У магов не принято заводить дружбу. Война – это дело мужчин, воинов, магов и просто солдат. Но воевать Эрто не стремился. Военную карьеру за него выбрали родители.
У драконов, как оказалось, все, как и у людей! За драконов кто-то решает. Обменялись они тогда взглядами и вот теперь вместе работают, в партнерстве проводят будни военного времени. А воевала их страна постоянно.
Эрто тронул браслет, сковавший его левую руку в районе запястья. При помощи этого браслета драконий всадник всегда мог связаться со своим крылатым партнером, вызвать «крылья» и улететь. Но это другой дракон! Кредо Шарон Восьмой отзывался на вызов всегда с большой неохотой, прилетал часто с опозданием и каждый раз пыхал жаром в лицо. Жизнь, как точно знал Эрто, и у мага не вечная, случится так, что выйдет дракон из повиновения и спалит своего напарника до пепла. Пепел не возродить, нужно, чтобы хоть что-то осталось, пускай хоть оплывший, распухший труп… Тогда кто-то сможет хотя бы попытаться. Эрто скривился, представив такие потуги, например, своей родительницы. Излишняя впечатлительность также помогла представить и оплывший, начавший истекать гнилостными соками, предмет попыток…
«Кошмар, – прошептал Эрто. – Не хочу, пускай уж лучше горстка пепла, и моя несчастная душа пускай сама себе ищет тело».
Этой науке Эрто обучался тайно, так сказать, на добровольных, тщательно скрываемых от однокурсников и начальства началах при помощи книг в академической библиотеке. Способности у него были врожденные, от матери. Разрешение для выбора книг в закрытом разделе библиотеки получил ему отец, которого попросила мама, а маму сын. Отец только вздохнул.
Преуспел немного – оживил однажды раздавленного копытом лошади голубя. Несчастный оживленный так пищал… Эрто не выдержал и окончил птичьи страдания, самолично прибив бедолагу. Переживал потом ужасные муки, подозревал, что это была совесть.