- Мама! – заорал солдат, бросая бесполезную деревяшку в волка, как палку и закрываясь руками, чтобы не видеть, как…
Зверя окружили со всех сторон, тыча в него копьями. Несколько человек размахивали горящими головнями, и снежный волк, как его обычный сородич, пятился перед огнем, мотая мордой, по которой текла вода. Под его лапами хрустело и ломалось то, что еще несколько минут назад было живым человеком.
- Бей! Руби!
Один из белых рыцарей прыжком оказался впереди. Блеснул окованный серебром щит, врезаясь в морду волка. Меч рубанул по боку твари, но, хотя вошел глубоко, едва ли не до половины, на теле волка не осталось следов. Но все-таки зверь попятился – на щите было нарисовано солнце, и внезапно оно вспыхнуло огнем, осветив стену, людей, волков – и на миг разогнав тьму за стеной.
Волк отступил, отворачиваясь и жмуря глаза. Рыцарь наступал, неся перед собой щит. Шаг. Другой. Третий. Свет пытался одолеть тьму. Воздух уплотнился, двигаться стало трудно.
- Огня!
Кто-то сунулся с горящей головней, и уже ею, как мечом, рыцарь несколько раз ударил снежного волка наотмашь.
Зверь взвыл и кубарем исчез за парапетом, рассыпаясь на сотни и тысячи снежных хлопьев.
- Убит?
Рядом с рыцарем возник его младший напарник, держа копье, словно факел. Его наконечник сверкал, как маленькое солнышко, и в трех шагах вокруг него было светло, словно днем.
- Этот убит. Но остальные…
Остальные рвались наверх, не замечая гибели собрата. Их было много. Слишком много. Не только прикосновение – даже их дыхание несло смерть. И лишь одно могло их остановить – огонь. И горели костры, в которые бросали все, что могло гореть.
Горели огни и в замке. Чуть ли не докрасна раскалилась печь на кухне, где собрались слуги. Сбившись в кучу так, что тяжело было дышать, они с тревогой прислушивались к тому, что происходило снаружи. Мужчины, женщины, старики, дети. Детей пустили поближе к огню. Мужчины и старики вставали заслоном между ними и женщинами – заслоном слабым и ненадежным, если учесть, что любое прикосновение снежного волка несло смерть. Почти никто не разговаривал. Лишь время от времени слышался шепот кого-то из детей помладше:
- Мама, а что будет, если они придут сюда?
И тихий шепот в ответ:
- Они не придут. Сиди тихо.
- Мама, мне страшно, - не отставал детский голосок.