— Да ты устал с дороги-то, — всплеснула руками женщина. — Чего еще придумаешь. Я уж сама все сделаю.
— Сейчас поедим и глянем, что ты сама сможешь сделать, а чем лучше заняться мне. Пока светло, помогу, чем могу.
— Спасибо, сынок, — хозяйка тяжело вздохнула и поводила ложкой по каше.
— Ты обещала рассказать, что такое случилось с мастером Руди.
— Беда с ним случилась. Сыночки его, баловники, убили косулю в лесах нашего сэра Вольфа. А тот их поймал. Хотел казнить. Старый Руди — он мастер очень хороший. Скопил приличные деньги на колоколах. Пошел просить за мальчиков своих. А тот ни в какую. Нет, мол, убили косулю, казню и все. Руди не сдержался и наговорил лишнего. За то и его к казни приговорили. Но мы уж пошли тогда все-все на поклон. Просили, умоляли, в ногах валялись. Тогда сэр Вольф… — старуха вытерла краем фартука слезу. — Тогда сэр Вольф сказал, что отпустит двоих — мастера и одного из его сыночков, по выбору, с тем чтобы Руди отлил ему серебряный колокол на собор. Тот колокол ударит в первый раз тогда, когда второму сыну отрубят голову. Сам мастер должен будет позвонить в него.
Себастьян хотел выругаться, но сдержался. Промолчал.
— Но откуда у Руди столько серебра? Деньги у него ведь еще тогда отобрали. Весь выкуп, какой хотел заплатить. Вот и собираем. Всем миром.
— Так… — Тано отложил ложку в сторону. — Пожалуй, у меня появились кое-какие дела. Спасибо, мать, за вкусный ужин.
Выйдя из-за стола, Себастьян зашел в комнату, накинул плащ на плечи и спрятал под ним посылку для графини Батори.
— Я сейчас вернусь, — сказал он и прошел во двор. Там рядом с коровьим стойлом лежало сено. В него Себастьян зарыл сверток. В самый низ, чтоб никто не мог наткнуться даже случайно. После этого вернулся обратно, взял меч. — Ну вот… Теперь с Богом. Пойду-ка я, пообщаюсь с вашим рыцарем. Сэром Вольфом. Посмотрим, не удастся ли его убедить не делать глупостей.
— Да что ты, сынок! — испугалась добрая женщина. — Куда ты пойдешь? Сэр Вольф — искусный мечник и уж никак не ниже тебя ростом. О его мастерстве легенды ходят. Одного из сыновей Руди уже не спасти, а ты только погибнешь понапрасну.
— А вот мы и посмотрим, погибну или нет, — резко ответил Тано. Подобная абсолютно бессмысленная жестокость вызвала в нем гнев, к которому добавилось раздражение из-за истории с Марьянцей и обычная злость, вызванная осенним временем года. Ему бы не вмешиваться, ехать своей дорогой, но Себастьян не смог сдержаться — хватило на миг только представить, как оно может быть, когда ты своей рукой должен убить одного сына, чтобы спасти другого. — Если не вернусь, мои деньги себе забери. Только отправь голубя моему отцу в Кастель-Рива, что в Альвароссе. Напиши в записке: «Себастьян погиб. Свои вещи оставил у меня. Ищите» — и дальше сообщи, как тебя зовут и где найти. Ты запомнишь? Слово в слово. Когда приедут посланники от отца, отдашь им все мои вещи, кроме денег, и скажешь, что я велел им забрать с собой и коня тоже. Его зовут Трамонтано. Скажи, что я очень привязан к этому коню и прошу позаботиться о нем в память обо мне. Ты точно все запомнишь?