Секунд десять смотрели друг на друга мужчина, стоящий на грунтовой сельской дороге, и девушка из окна в пылевой раме. Размер вихря увеличился уже до двух, без малого, метров. А потом за спиной девушки появилось нечто, и Ковалёв непроизвольно вздрогнул. Рука сама потянулась туда, где должна быть служебная «Гюрза»… увы, оставшаяся дома, в сейфе. [Прим. авт.: «Гюрза» или самозарядный пистолет Сердюкова, СПС, используется в спецподразделениях силовых ведомств.]
– Что смотришь? – отрывисто спросила девушка. – Ты ведь меня понимаешь? Руку дай! {БЫСТРО!}
Ковалёв понял…
Альберт Иванович нашёл очки, кое-как нацепил на нос, вскочил, машинально отряхивая штаны от дорожной пыли.
Никакого окна. Ничего. И Валентин Станиславович Ковалёв тоже пропал… Только его сотовый телефон сиротливо валялся в дорожной пыли. Таипов машинально его поднял. Откуда-то в подсознании всплыла нелепая мысль: «Хорошо, что сейчас не тридцать седьмой год…»
Посмотрел на часы, чтобы запомнить время инцидента: так, шестнадцать сорок две… Мысль о тридцать седьмом годе и ответственности за случившееся он развить так и не успел, потому что прошло менее секунды, и майор появился.
Заведующий лабораторией ментального трекинга крякнул, потому что вид майора отличался от давешнего. Во-первых, он был несколько небрит, а щетинка как будто вчерашняя. Во-вторых, серая футболка была умеренно грязной и помятой, джинсы тоже чистотой не блистали. В-третьих, выглядел Ковалёв устало. В-четвёртых…
В-четвёртых, он возвратился не один.
Его спутница тоже была в меру помятой, грязной и усталой.
– Палыч вернулся из сельпо? – сразу же спросил майор. – И давайте-ка, поставим чайник.
***
Ресторан «Микс» работал обычно до часу ночи. Домофей, его нынешний хозяин, нуждался во сне минимально, а потому открывал заведение в семь тридцать утра, для любителей раннего завтрака вне дома.
Но сейчас было девять вечера, и Диген, в облике Кости, сидел за столиком собственного ресторана – в особой зоне, за особым столиком, для особых гостей. В разряд таких гостей входили: партнёры по бизнесу, поставщики продуктов и члены их семей, горячо любимая домофеем Мариен (он упорно называл Скворцову именно так, как звучало её имя на ольмском языке Лангато), а также – сотрудники лаборатории ментального трекинга и даже некоторые из тех, кто работал в научно-технической службе отделения ФСБ по Пермскому краю и был в курсе истинной природы Дигена.