Я словно очнулась, вспомнив о еще одном члене нашей компании.
– Иракли, догонит, а Громила где?
– Повез пиццу и вещи в отель. Я отпустил его, решив, что не обязательно ждать тебя всем троим. И, представь, хотел отпустить и Ангел, но он воспротивился. Интуиция у парня сильна.
Холодок страха заставил передернуть плечами. Если бы Иракли тоже уехал, существовала вероятность, что Герман не справился бы с проросшим одержимым. Никто не бросил бы ему другой нож, а кулаками тварь не убить… Волков мог погибнуть вместе со мной.
От понимания, что нам повезло, я снова зарыдала. Горько и громко. А еще вдруг вспомнилось, что я осталась без шоколада, и от этого стало вдобавок и обидно.
Какой-то дурацкий день! Сложный и опасный. А я невезучая до неприличия.
– Тише, маленькая, тише… – Волков остановился и прижал меня к себе. – Все прошло, ты в безопасности, я рядом.
А я не могла успокоиться. Я чувствовала безнадегу и страх. И не могла с уверенностью сказать, что действительно нахожусь в безопасности – я сомневалась в своем защитнике. Одержимые страшны, демоны адски ужасны… Что им противопоставить, если случай восьмилетней давности повторится? Даже если бы ко мне вернулся дар полностью, и тогда я не смогла бы уберечься от демонов.
Эта мысль убивала. Я слаба, бессильна… Одинока…
– Ник, тебе плохо? – забеспокоился Волков.
Я не ответила, и он подхватил меня на руки.
– Потерпи, хорошая моя, вскоре тебе станет легче.
Сойдя с неосвещенного тротуара, он понес меня к краю дороги, где быстро поймал частника. Мы поехали в такси, хотя, как позже выяснилось, до отеля было рукой подать. Кровь и грязь на нашей одежде водитель не замечал – охотник активировал специальный артефакт, позволяющий замаскировать и не такую кровищу.
В какой-то момент мое сознание отключилось, погрузившись в подобие спячки. Апатичной куклой Герман внес меня в холл «Пилигрима», но благодаря чарам это ни у кого не вызвало вопросов. Впрочем, кроме девушки на ресепшене, там был только Громила, который помог нам открыть номер и, оставив четыре коробки пиццы и наши сумки с вещами, ушел к себе.
Чуть легче мне стало уже в душе.
– Ника, родная, если бы я знал, – шептал горячечно охотник, расстегивая пуговицы на моем платье. – Если бы я мог повернуть время вспять, то сам бы пошел туда и уничтожил одержимого… Лишь бы ты не видела ничего, что не предназначено для твоих глаз.