Неспеша, вразвалочку, подошёл Змеюн к маленькому, чуть скособоченному домику знахарки, стукнул пару раз когтем о косяк и потянул на себя скрипучую дверь. Здесь было хорошо, прохладно, вкусно пахло сухими травами и - о! - наисвежайшим курником. Это он удачно зашёл!
- Доброго дня, хозяюшка! – ласково пропел Змеюн, не сводя глаз с накрытого полотенцем большого блюда посреди стола.
- И тебе, котик!
Из-за занавески, делившей комнату на столовую и спальню, выглянула переплетающая косу знахарка. Змеюн украдкой вздохнул: такое обращение не очень-то ему нравилось, но ради пирога он был готов благородно промолчать. Впрочем, помимо своих кулинарных талантов, хозяйка была ему и просто (по-человечески?) симпатична. Приветливая, улыбчивая, готовая по первой же просьбе прийти на помощь – будь то угостить голодного «котика» или бежать среди ночи к внезапно захворавшему ребёнку. Не то, что её предшественница, вредная старая карга, которая за свои отвары даже молоко брезговала брать – только сливки. А эта и за «просто так» не откажет... Потому и любят её в деревне, и уважают, несмотря на возраст. Молодая ещё совсем девка, двадцать пять всего, а такая умница! Студентка-медик, с детства в травах разбирается – словом, народ бурно обрадовался, когда очередная мерцалка выплюнула недалеко от их деревни почти дипломированного специалиста. Уговорили остаться, заселили в пустующий ныне домик прежней знахарки, помогли с ремонтом и обустройством... Сейчас, год спустя, девушка уже чувствовала себя в Борюсиках своей и была вполне довольна жизнью.
- Как дела, как здоровьичко, любезная госпожичка? – светски осведомился Змеюн, кося глазом на стол.
Знахарка весело фыркнула – разгадать причину появления гостя не составило особого труда. Не заставляя кота долее нервничать, она шустро достала расписную глиняную кружку – для себя и глубокое блюдце – для сказителя, наполнила первую душистым травяным взваром, а второе молоком, и принялась резать пирог.
- Вот, не побрезгуй, угостись, пока тёплый.
- Благодарствую!
Змеюн не заставил себя упрашивать и живенько вскарабкался на высокий табурет. Ел он, кстати, не чета некоторым людям – неторопливо, аккуратно, не хлюпал молоком и не раскидывал крошки, чем в очередной раз умилил хозяйку. Неспешную интеллектуальную беседу вскоре прервал приглушённый расстоянием скрип рассохшейся уличной калитки.