— Я поселился здесь в разгар сбора урожая, — Недвин не извинялся, он уведомлял. — Все шли ко мне, кто с вопросом, кто с травмой, и я решил, что так будет удобнее. Мы получили уведомление о вашем прибытии только вчера ночью, и не успели подготовиться.
Это тоже не звучало, как извинение. Держу пари, господин Недвин и не собирался готовиться к моему приезду. Хромая и поскрипывая зубами — совсем как делает мой дорогой братец, когда мною недоволен — Недвин провел меня по дому. Моему особняку в столице — не чета. Нет, на первом этаже имелись столовая, гостиная, зал для приемов и даже бальная зала — в ней могли станцевать кадриль человек восемь. Но все было такое… бог с ним, маленькое. Запущенное! На втором этаже картина была не лучше. Пара спален, пропыленных и сырых, в разных концах коридора. К ним примыкают кабинет и будуар — должно быть прежде, чем стать резиденцией наместника, это здание было домом каких-нибудь обнищавших дворян. Была библиотека, но едва сунув туда нос, я сразу же выскочила в коридор. Внутри воняло сыростью, пылью, плесенью, а еще так, словно там кто-то сдох, и уже давно. На третьем этаже по словам Недвина были расположены комнаты для прислуги и помещение для сушки холстов. Туда мы, конечно же, не пошли.
Сказать, что я была разочарована, это значит преуменьшить. Я уже мысленно сочиняла брату гневное письмо, в котором требовала раздобыть где—нибудь джинна, который построит мне за одну ночь роскошный дворец. Жаль, что джинны — выдумка. Судя по лицу Дебры, она планировала тут генеральную уборку. Что творится в голове у Уинифрид, сказать было как всегда сложно. Недвин стоял, смотрел мимо меня и, думается, молча меня ненавидел.
Я решила пойти на небольшую уступку.
— Вам незачем покидать этот дом, господин… — я сделала вид, что позабыла его имя, чтобы не зазнавался. — Недвин? Конечно, я против того, чтобы вы проводили в столовой операции, не выношу грязь. Но, думаю, вы можете вести тут прием нетяжелых больных. И людям привычнее идти с вопросами к вам, а не ко мне. Пока я вхожу в курс дела, вы будете мне большой поддержкой.
Я улыбнулась. Недвин не улыбнулся в ответ. Его лицо вообще ничего не выражало. Если брат мой — каменный истукан, то этот был — деревянный, и одежда под стать, из темно—коричневого крапивного шевиота.