Присев на пень, Эллина нанесла на карту место, где обнаружила трупы. Остальных двоих искать не стала, ни среди мертвых, ни среди живых — не ее забота. От нее требуется заехать на ближайший гарнизонный пост и сообщить о происшествии.
Мучил вопрос, куда делся Гланер. Нужно отыскать его, расспросить. Он наверняка видел больше Эллины. Если, конечно, именно Гланер побывал до рассвета у дома Ханны. Хотя, кто еще, если не он?
С Гланером Эллина столкнулась на крыльце гарнизонного поста в ближайшей крупной деревушке.
— Ты тоже видела? — сдвинув брови, поинтересовался он, даже не скрывая, что перехватил чужой заказ.
— Ну, ты и свинья, Гланер! — процедила гоэта, еще не решив, как поступить с вероломным другом. — Нагло украл мои деньги!
— Лин, не кипятись! Что поделаешь, если орк недолюбливает женщин? Да и денег мы оба не получим. Невеста-то того! — Он провел ладонью по горлу. — Предположения есть?
Эллина покачала головой.
— Как понимаю, солдат уже вызвал?
— И судебного мага. Там странно, Лин, нужно в университет написать.
— Пиши, — равнодушно ответила гоэта, ища глазами место, где бы присесть.
Она не любила загадок и не горела желанием докопаться до сути таинственных смертей. Тут дела магии высшего порядка. Можно, конечно, навязаться добровольной помощницей к судейским, но толку-то? Рекомендацию в университет не дадут, зато здорово понизят самооценку. Что поделаешь, не умеет она прогибаться, хотя в команде работала успешно.
Урха смерть Ханны расстроила, но не настолько, чтобы расщедриться на оплату услуг гоэтов. Правда, по медяку он им выдал — на помин души покойной.
ГЛАВА 2. Городские будни
Эллину разбудила утренняя перебранка соседок. Заворочавшись, она приподнялась на локте и поняла, что вчера забыла раздеться. Еще бы — устала, как собака, вымокла до нитки, сил едва хватило на то, чтобы поставить Звездочку в стойло. Даже ужинать не стала, хотя, что бы она поела, если отпустила приходящую кухарку на время поездки в Рамит? Столько времени убила, и все впустую.
Медяков, которые дал Урх, не хватило бы на плохонький обед в трактире, поэтому гоэта с чистой душой оставила их в храме вместе с молитвой об успокоении души несчастной Ханны. Жалко, такая молодая!..
Эллина надеялась, монеты дойдут до богов, а не осядут в карманах жрецов. При желании они могли неплохо нажиться на верующих — по традиции, те, молясь или спрашивая о чем-то небожителей, бросали деньги в храмовый пруд.