Мой брат закончил говорить. Как и я, он ждал от наших «больших» и «малых» верноподданных заверений в поддержке наших тронов. Ответом же нам стала жуткая тишина. Они отмалчивались, обдумывая, какую выгоду или потерю принесут им новые события. И я почти задохнулась, под внезапно обжёгшим мои щёки золотом, от гнева и разочарования, которые охватили меня, когда я осознала, что верно истолковала причины затянувшегося молчания наших сановников: трусость, жадность, предательство.
«О Владыка! О Владычица соправительница! — чуть ли не хором возопили наши вельможи. – Великий Господин, Великая Госпожа — наши Сияния, так говорят рабы ваши: к ногам наших Господ, наших Сияний мы припадаем семь и семь раз, и нижайше просим позволить нам разъехаться по своим поместьям. Просим не лишать нас — «верных псов» – хозяйской милости, и не гневаться на нас — «недостойных собак». Нам нужно обдумать и потом решить, как поступить. Ведь очень скоро вести о событиях в Великом Доме достигнут подвластных нам имений, а тогда невольники и нерадивые слуги побьют старших и прогонят надсмотрщиков, и разорят всё дотла, а потом разбегутся. Нам же нужно срочно принять требуемые меры, чтобы не допустить бунтов в своих владениях и их полного разорения»,— так звучала дерзкая речь из уст нашего окружения.
«Мы никого насильно не принуждаем служить царям Севера, и если кто-то желает отправиться в подвластные ему имения, считая их собственными, и он позабыл, что есть царское, а что — своё, то мы — Владыки – не станем ему в том препятствовать! — грозно сказал мой брат и продолжил: Те из наших подданных, кто считают, что им важнее вернуться в их имения, могут оставить палату совещаний!»
Нас многие покинули. У тронов Нижних Земель остались только наиболее преданные друзья, подвластные им и нам начальники отрядов, всегда верный нам командующий войсками Севера, – впрочем, эти войска ещё предстояло собрать, – да глава нашей личной стражи и провожатых, на защиту которых мы покуда лишь и могли положиться. В так быстро опустевшей палате стало как-то жутко и неуютно. Малейший шорох отдавался долгим отголоском в пустоте.
«Военный советник! — позвал мой брат командующего армией Севера. — Вот и пришло время нам выслушать твои советы».
Насколько мне помнится, наш Правитель Дома Войны всегда был стар. Он казался мне мудрым стариком, ещё когда я бегала рядом с ним глупой девчонкой. С годами он не стал моложе, не стал он и старше. Походы рано сделали его таким, каким я всё время его помнила. Шрамы обманчиво создали эту вечную старость. Советник приблизился к тронам, принеся приветствие, коим величают только царей, и заговорил: