— Хорошенько подумай! — прохрипел корсар. — Ты могла б всё наше плаванье жить в капитанской каюте. Возможно, я бы даже оставил тебя себе. Разрешил держать служанку. Иди со мной и тогда у тебя не будет ни в чём недостатка!
Окинув пирата пренебрежительным взглядом, Беатрис покачала головой.
— Я мог бы взять тебя силой, — оскалился корсарский капитан. — Ведь тебе уже без разницы, одним позором меньше, одним больше… Только если ветер не ослабнет, к следующему вечеру мы увидим стены Туниса. Покрытая синяками невольница — не особо ходовой товар! Иначе ни что не остановило бы меня!
— Только мёртвой, ты сможешь овладеть мною, мерзкий торгаш! Прикажи вначале убить, или сделай это сам, трус, выродок преисподней! Иначе я не успокоюсь, пока не отправлю тебя прямиком в ад! — Сорвав с руки беспалую кожаную перчатку, сеньора скомкала её и бросила в лицо пирата.
Митенка, звонко шлёпнувшись о его щёку, отлетела куда-то в сторону. Рыча от злости, сжав кулаки, посинев, капитан ринулся к Беатрис и вдруг замер, услышав щелчок взводимого курка.
— Ещё шаг и я продырявлю тебе башку! — глаза баронессы налились яростью. — Только шаг!
— Нет! — прошипел корсар, упёршись взглядом в два блестящих дула. — Я не убью тебя! Смерть была бы слишком большой наградой! Ты жалкой наложницей будешь валяться в ногах своего господина! Будешь целовать его ступни, извиваясь под ударами славных плетей!
Попятившись, капитан нащупал дверь и, выскакивая в проход, захлопнул её за собой. Беатрис же, вся дрожа, сползла на пол по деревянной спинке кровати. За стеной, громко топая, зазвенели оружием. Шаги приближались. Синьорина прикрыла глаза. Развернув пистоль, она упёрла холодную сталь стволов под сердце.
— Не надо, госпожа! — в ужасе завизжала Жанетта.
Со скрипом двери, Беатрис нажала на спуск. Сработал механизм. Чуть слышно зашипело, но не громыхнуло, видимо, порох отсырел. Больно ударили по рукам, и выбитый пистоль полетел под стол. Баронесса открыла глаза и увидела немого. Его кто-то с силой оттолкнул, и возникло лицо капитана. От пощёчины затылок с треском врезался в доску. Чьи-то пальцы рвали платье.
Изворачиваясь и ломая ногти, синьорина принялась царапаться и отбиваться. На миг ей даже удалось вырваться, однако набежавшие матросы поймали её руки и ноги, растянули в стороны, а потом, изо всех сил упирающуюся, выволокли на середину каюты. Широко открыв глаза, Беатрис с ненавистью смотрела на подходящего капитана. Хотела плюнуть ему в лицо, но во рту было сухо как никогда.