— Хватит разговоров, ложись, — войдя вместе со мной в келью, скомандовала монахиня. Я улеглась на топчан. Жестко. Но ни слова больше не произнесла.
Мне обмыли ноги, густо наложили мазью, то же самое проделали и с ладонями. Пока они обрабатывали раны, я закрыла глаза. На меня накатило сонное состояние. Сама не заметила, как уснула. Но на вечернюю мессу меня будить никто не стал. Я даже удивилась. Надо же, какие поблажки.
Однажды я опоздала всего лишь на полминуты, так меня выпороли так, что я два дня лежала, даже шевельнуться больно было. А тут и будить не стали, чтобы дать выспаться и отдохнуть.
У меня в душе появились подозрения. И к чему такая срочность? Все эти лечебные процедуры? Более всего насторожила маска на лице, разглаживающая мешки под глазами, делающая лицо свежим и сияющим. Как на смотрины готовят.
Стоило об этом подумать, как страшная мысль закралась в голову. А если батюшка задумал неладное: замуж меня выдать? Тогда все сходится: и ранняя поездка домой, и все эти мази-примочки, да даже покладистость монахинь можно сюда отнести. Ну уж нет, папуля. Не согласная я.
Вскочив с топчана, с удивлением обнаружила дорожный костюм. Провела по ткани рукой, с наслаждением вдохнула запах кожи. Мое тело за эти годы знало только ткань дерюги, из которой были наши «ночнушки», как назвала их одна из воспитанниц. Ночнушка вызывала раздражение, от нее все тело чесалось. Неприятные ощущения. А тут настоящее белье, шелковое, приятное и мягкое на ощупь.
От радости я вскрикнула и быстро скинула с себя опостылевшее одеяние. Переоделась. У меня создалось ощущение, словно я попала в другое тело, надела на себя другую кожу. Даже внутри будто изменилась. Спина выпрямилась, голова задралась, уверена, даже взгляд у меня изменился. Толстую косу своих русых волос закрутила на макушке и заколола шпильками. Выпустила два локона, обрамляющие лицо.
Только после этого подошла к зеркалу. Да, оно было маленькое, неказистое, всего лишь осколок, но он позволил рассмотреть лицо и прическу. Что ж, надеюсь, у меня будет возможность оценить свой внешний вид в дороге. До города нам предстоит ехать часов семь-восемь, это навскидку. А если медленно, то и все десять. По пути должен попасться трактир. А уж там я…
— Мэйрин, ты готова? Пора в дорогу. Карета за тобой уже прибыла, — ко мне вошла игуменья собственной персоной. На ее лице просто лучилась радостная улыбка. В первое мгновение мне показалось, что меня подводит зрение. Но потом заметила позади настоятельницы мужчину. Или правильнее будет сказать — подобие мужчины. Вот теперь все встало на свои места.