- Лиз. Просто пойдем.
- Амстердам, зачем тебе Амстердам, ты уже и так обкурился!
- Ага. Пошли.
- Ни шагу, пока не объяснишь мне…
- Огонек, я тебя люблю. Ни в какой Амстердам мы не едем.
- Что? Но…
Он запомнил ее Ягуар. Сразу рванул к нему:
- Ничего себе припарковала. Давай ключи, мотаем отсюда, пока не отбуксировали на штрафстоянку.
Она попыталась что-то снова спросить, но только сунула ключ ему в руку. Томми сел за руль, Лиз – рядом. Попятился, выезжая из тесной дыры между столбом и автобусом, огляделся, направил Ягуар к выезду из аэропорта, туда, где была стоянка длительного пребывания. Томми нашел место, быстро припарковался и повернулся к Лиз.
- Пойдем.
- Томми…
- Все потом. Доверься мне. Опоздаем. Я тебе все объясню. Честно. Это дело жизни и смерти.
И она кивнула, пристально глядя ему в глаза.
Он взял парковочный билет, убрал его в бумажник и, видимо, решив, что дело в шляпе, повел девушку в аэровокзал. Она особо не упиралась, любопытство победило – что он еще задумал? И еще было интересно, какой момент он сочтет подходящим для объяснений?
В здании аэровокзала он тут же нашел рейс и потащил Лиз к стойке регистрации для бизнес-класса. Она безропотно подала ему паспорт, они честно признались регистраторше в полном отсутствии багажа (у Томми была небольшая сумка размером не больше чехла для ботинок, а у Лиз – маленькая дамская сумочка из бежевой кожи). Получили посадочные талоны – места А1 и А2. Едва Томми успел сказать спасибо, по радио прозвучало объявление о посадке.
- Пойдем, Огонек, - он протянул руку, уверенный, что она послушно пойдет за ним. Но она встала, сложив руки на груди, и метнула на него испепеляющий взгляд. Розовые губки плотно сжаты, глаза прищурены, подбородок вздернут. И высоченные шпильки готовы к бою. Ух ты какая.
- Ни шагу, - отчеканила она. – Ни шагу, пока ты не объяснишь мне, что все это значит!
Он вздохнул, шагнул к ней. Задел чемодан следующего пассажира, пробормотал какое-то извинение и повернулся к ней:
- Лиз, пойдем в зал вылета. Я тебе все там объясню. Тут… неудачное место.
Все с тем же неуступчивым выражением на веснушчатом личике она сделала два шага назад:
- Вот. Теперь мы никому не мешаем. И я не сделаю ни шагу, пока не услышу от тебя внятный ответ, зачем мы летим в Амстердам.
На них уставился какой-то подросток из очереди к стойке эконом-класса, к которой они оказались ближе, чем к той, где регистрировались сами. Томми уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но пацан его опередил: