– Ты уж меня прости, друг, – прошептала я, склонившись над трупом, – но тебе это всё уже не нужно.
Через каких-то минут двадцать я уже шла по дороге, на которой очутилась, взобравшись по скале над пещерой, повторив тем самым, правда с трудом, недавний манёвр горбуна. На мне был наряд моего двойника, а за спиной висела лютня, пустой мешок я привязала к поясу. Куда идти, я не знала, поэтому решила выбрать дорогу наугад, благо ночь была светлой. План мой формулировался до безобразия просто: добраться до ближайшего населённого пункта и навести справки о том, куда я попала, осмотреться и решить, что делать дальше. Думая так, я шла уже как минимум битый час, а дорога по-прежнему оставалась пустынной. Да и неудивительно: кто же станет шляться ночью по пыльным неасфальтированным дорогам, тем более – во времена мрачного Средневековья, которое, судя по всему, царило здесь?
У каждого века, а, может быть, и у каждого человека есть своё Средневековье. Слова не мои – так сказал кто-то из великих, а я лишь отметила про себя, что моё Средневековье отличается особенной загадочностью и мистикой. Тем временем дорога, похожая на серебристую ленту, уже привела меня к равнине. Где-то далеко справа чёрным частоколом замер лес, но никаких признаков жилья не наблюдалось. Судьба, казалось, давала мне шанс всё обдумать, бросив взгляд назад, в предшествующие дни. Итак, исходные данные. Главное – начать! Несмотря на отчаянное сопротивление рассудка, я заставила себя вернуться в прошедший злополучный день, из которого я и совершила прыжок в неизвестный мир.
– Вон она!
Этот голос я навсегда сохраню в своей памяти! Был жаркий и ветреный полдень, когда я безуспешно пыталась скрыться от своих преследователей. Я заметила их вовремя и выехала из столицы первым же поездом. Не зная, куда податься, я взяла билет до заштатного городка, где в прошлом, в далёком детстве, прожила несколько незабываемых недель прикосновения к неведомому. Ноги сами понесли меня на то самое место, где мы расстались с Делириум. Мне почему-то всегда думалось, что именно с него начинался отсчёт чужой жизни, которую я проживала, став взрослее, будто потеряв дорогу к своей, настоящей, увядшей и осыпавшейся, словно белый маковый цвет. Увидев знакомые дома, вечных, как «горцы», бабушек на скамейках, пустырь, поросший бурьяном, я пошла туда, где говорила с Делириум в последний раз. Преследователей я не заметила, успокоив себя тем, что они потеряли мой след ещё на вокзале. Не чуя под собой ног, я пошла к арке, разрушившейся за время моего отсутствия ещё больше. Казалось, что сквозь трещины в поросших мхом плитах сочится едва заметный призрачный свет.