А мне Алан с собой черную коробочку дал, сказал — передать лысому. А сам же к тебе побежал. Ну, я ее лысому и передаю. Он что-то нажал, а там буквы… Он на них смотрит круглыми глазами, так меня обошел, как лошадь на базаре, потом за руку берет и ведет к этим индюкам — вот, говорит, Ефим, девяносто четыре процента соответствия! Они так прямо все рты пооткрывали. А один боров выходит, тряся хозяйством, как ты правильно заметила и так презрительно смотрит: «Н-да? Это ошибка, я тут и восьмидесяти процентов не вижу!» А я стою и не понимаю — о чем вообще речь? А они все смеются. Ну, я на всякий случай в морду этому борову и заехал. Думаю — хуже не будет! Они все так удивились, как будто первый раз в жизни увидели, как кому-то морду бьют. А этот боров изо рта на руку кровь сплевывает — ну, может щека немного разбилась... Бил-то я несильно, зубы не сломал! Он стоит, на кровь свою смотрит и глаза у него все шире и шире открываются… А потом как замахнется на меня кулачищем, я увернулся и по нижним ребрам ему врезал. Он на колени упал и пыхтит... Лысый бежит, кричит: «Прекратить!», подбежал к борову и так к нему, что к дитю малому: «Ставр, как ты?» а я расхохотался, ведь имя-то из твоего рассказа я запомнил! Так что с бычком твоим я вчера познакомился — не так уж он грозен, как казался… А меня там не обижают и больше не смеются. И вообще мне там нравится — кормят неплохо, делать особенно ничего и не нужно…
Я от души насмеялась во время рассказа Ефима — в его таком непосредственном изложении все было так легко и просто, а «дал в морду на всякий случай» меня совсем покорило. Ефим, видя мое веселье, продолжил рассказ:
— Так вот, ближе к вечеру приходит лысый, приводит мне два несчастья. А почему несчастья — да ты бы их видела! Нет, ну сразу понятно, что женского пола, голые потому что. Ну, во-первых — лысые, совсем и везде. Не просто коротко стриженные, как ты зимой, а полностью безволосые, что твоя коленка! Смотрится это как-то жутко и никаких желаний не вызывает, несмотря на формы! А формы — да, вполне так ничего, только скукоженные какие-то. Как будто я их сейчас бить начну, а они и боятся… А лысый говорит — выбирай, мол… А как их выбирать — стоят совсем одинаковые, только одна чуть выше, другая чуть ниже. И грудь немного разной формы. Я к одной подхожу — в лицо заглянуть пытаюсь, а она так голову низко держит, что только лысую макушку и видно. Я ей говорю: «Эй, милая, глазки-то подними!» Она и подняла. Как кукла — взгляд бесчувственный, будто сквозь меня смотрит. Ну а так — личико ничего. На вторую посмотрел — тоже неплохо, но какие-то они все одинаковые, как игрушечные! Я стою и никак выбрать не могу. Спрашиваю у лысого: «А что будет с той, которую я не выберу?» А он мне и говорит: «Она достанется следующему после тебя по процентному соответствию.» А они там такие все козлы, скажу я тебе! Посмотрел я на этих бедных девочек еще раз, да и выбрал ту, что помельче и понесчастнее, так мне ее жалко стало…