— Если сейчас обнаружу, — продолжала рычать Клавдия Иванова, делая странные движения носом, с силой втягивая в ноздри воздух, — что ты еще и нассал где-нибудь!
При этом через каждое слово она вставляла разнообразные ругательства, которые Гер ранее никогда в жизни не слышал. Причем, они были так разнообразны, так живописны, так красочны! Ничего не скажешь — литературный язык отдыхает!
Тут Клавдия замерла, явно что-то учуяв. А Гер с округлившимися глазами замер, ожидая приговора. Никогда не думал, что он может испытывать чувство вины за несовершенное действие. Да в этом подъезде кто угодно мог нассать. И не один раз. Неужели эта монстрообразная женщина раньше не чувствовала, что в ее подъезде так нехорошо пахнет? А вот отдуваться за всех приходится Геру.
— Сейчас оторву я твои никчемные кошачьи …
Но договорить и совершить кастрацию абсолютно невиновного Гера женщина не успела, хотя бедный Гер уже ожидал от нее, чего угодно, так как дверь напротив распахнулась, и из нее вышло неземное создание. Конечно, в особо критических ситуациях мозг склонен приукрашать действительность, а Гер сейчас находился в крайне унизительном для себя положении. Но все же, он давно уже не испытывал такого благоговения и такой жгучей благодарности к кому-либо. Особенно, если это очень симпатичная особа в светлой короткой рубашке, с длинными рыжими распущенными волосами и такими красивыми карими глазами, которые смотрели на белого кота с такой нескончаемой нежностью. Невысокая девушка, выскочившая из квартиры напротив, ловко подхватила Гера на руки, прижимая его к своей груди, пряча, таким образом, его от гнева Клавдии Ивановой.
— Клавушка, чего шумишь? — голос у девушки тоже был очень милый, Гер медленно таял, прижимаясь к спасительнице его чести и достоинства ближе, — Ну, посмотри на него, какой он милый? Разве он мог что-то сделать ужасное? Он, наверное, потерялся, его где-то ищут хозяева… Ну, ничего, зайка, мы их обязательно найдем!
При этом она потрепала кота по морде, заглядывая в его красивые ярко голубые глаза. Гер же был так рад, что стерпел и эту ласку, и этого «зайку», не пытаясь вырываться. Он сдался на милость спасительницы. Тем более, ему почему-то понравилось. И ласка, и девушка.
Затем его нечаянная спасительница быстро юркнула в свою квартиру, слыша в след речи Клавдии: