— Герцог... Родственник... — прошептала побелевшими губами девушка, чувствуя, как ночной кошмар вновь овладевает разумом.
— Не в моих силах устроить твою судьбу иначе. Король ещё после бала дебютанток мягко попросил не торопиться выдавать тебя замуж, но я и подумать не мог, ведь тогда его племянник ещё не был вдов. В очередной раз... Слабое утешение, но свадьба не состоится немедленно. Лишь весной ты станешь четвёртой женой герцога Маскаоне, земля пухом его усопшим супругам. Поплачь, всё легче станет. Да ты словно неживая, молчишь и замерла, будто статуя белая! Не рви мне сердце, Амелия! Ни слезинки же в глазах!
— Разве они помогут, батюшка? — чувствуя, как холодеют руки и ноги от страха, ответила испуганная дочь, но прямо посмотрела на отца, как не делала никогда раньше. — Мой долг быть послушной воле вашей. Видно, не достаточно почтительной я выросла, если боги решили подарить мне смерть скорую. Редко в храм ходила и даров мало приносила, но я не ропщу на судьбу, грех это. Прикажете завтрак подать? Пироги стынут.
Махнув рукой в знак согласия, советник проводил Амелию долгим взглядом, прошептав, чтобы та не услышала, уже скрывшись из вида.
— Вся в деда! Гордая и умная, да только герцог и не таких заставлял до земли склоняться, а кого и укладывал в неё. Прости, дочь, моя вина в том, что приходится отдавать тебя тёмному роду. Кабы не жадность да глупость мои, другому жениху ты клятву верности давала бы, да теперь уж не исправить сделанного. Хорошо тебя мать воспитала, может, и выживешь, коли слова верные для мужа найдёшь, да волю его исполнять станешь, не споря, а лучше молча.
Весь день молодая хозяйка ходила по дому молчаливым призраком, словно была не в себе, никого из слуг не ругала, но тем и одного взгляда её хватало, чтобы работать усерднее. К вечеру бельё хрустело чистотой, да и пол блестел, натёртый приготовленным Амелией по старому рецепту составом. А покрытый аппетитной румяной корочкой ягнёнок к нужному времени занял почётное место в центре накрытого к празднику стола, пока пирог ждал своего часа в большой печи. Вот только госпожа ни разу не улыбнулась, встречая старших братьев, приехавших поздравить отца, и даже их жёнам, с которыми была дружна, не сказала ни слова.
— Нездоровится тебе или гостям не рада, сестрица? — недовольный встречей, нахмурился один из сыновей советника.