– Негневайся, Хозяйка! – слегка «окая», сказал он, отвесив мне поясной поклон. – Уборку я проводил, чтобы кругом сотворить сплошной манифик и комильфо! Пыль из ковров выбил, столы и полы натёр. А шторы мешали, ну, я их и…
Он махнул мощной ручищей и опустил голову, а я не смогла сдержать улыбку.
– Так я за ужином? – спросил Лютэн, хитро взглянув на меня, и, не дав мне ответить, скрылся в камине.
– Вот редиска! – проворчала Выква. – А мужскую тыкву мне в огороде так и не посадил!
Я оставила свою сумочку с рабочими аксессуарами, и говорящее детище Хэллоуина на инкрустированной драгоценными камнями банкетке и пошла к алой двери в глубине спальни. За такой дверью в потустороннем мире Люрор де Куку хранил свой гербарий из тысячи роз. Была у него такая слабость – обращать понравившихся ему женщин в розы, то ли чтобы сохранить их от смерти, то ли чтобы потешить своё тщеславие. У меня всё складывалось куда прозаичнее.
Я открыла дверь и пошла через огромное и пустое пространство зала вперёд, к дальней стене, на которой красовались два огромных портрета. Шаги гулко отдавались у меня в сердце, а взгляд был прикован к рамам. Из первой на меня смотрел красивый молодой мужчина с гордой осанкой, бархатно-чёрными глазами и обезоруживающе доброй улыбкой – принц Карломан из ветви Пипинидов династии Каролингов, мой возлюбленный. Вместе мы ушли из потустороннего мира и прожили много счастливых лет в Париже, но, в отличие от меня, Его Высочество был не бессмертен.
– А я-то думаю: что ты можешь хранить здесь? У Люрора де Куку – гербарий, а у тебя, значит, – галерея. Только набор портретов как-то скудноват, – насмешливо прозвучало у меня за спиной. – Неужели других не было?
Клодина де Нозиф подошла ко мне, с интересом разглядывая зал.
– А как ты…? – удивлённо начала я, но меня прервал горестный бас Лютэна.
– Мой недогляд, Хозяйка! Эскузе муа, значится, пардону просю, и всё такое! – причитал он, вывалившись из стены вслед за незваной гостьей. – Как тать, она пробралась, мамзель эта вредная.
– Но-но! Это ты кого сейчас вредной назвал, борода лохматая?! – звонко рассмеялась Клодина, уперев руки в боки.
– Я ведь часто бывала прежде в доме твоего жениха, – пояснила она, больше не обращая внимания на причитания домового. – И знаю все потайные ходы. Так и быть, покажу тебе, чтобы ими не воспользовался ещё кто-то более вредный, чем я.