А куда, к слову, подевались каторжники?
— Это что?! — продолжал разоряться Дунгель.
— Дык… форма, господин йольв!
— Я и сам вижу, что форма! Доспех где?! Где доспех, я тебя спрашиваю?!
— Дык… не успел, господин йольв!
— Не успел?! А лысого взъерошить ты успел?! Я сколько раз должен повторять, что солдат! на построении! обязан! быть! одет! по уставу!
— Дык… вы ж сами сказали: «успел штаны надеть, не успел»… вот я и не успел!
— Гвардеец Друм!
— Я, господин йольв!
— Ты — недоумок!
— Но…
— Исполнять!!!
— Понял, господин йольв!
— А ты! — рявкнул Дунгель уже на другого бедолагу, конопатого и рыжего, словно младший брат самого раскипятившегося йольва. — На какой бок ножны нацепил?!
— На правый, господин йольв!
— А должен на какой?!
— Так я ведь… левша, господин йольв!
— Левша он! Ты вообще свою железяку в руках хоть раз держал?!
— Э-э-э… ну, держал…
— Ну-у-у?! Сиськи мну! Понукай мне еще! На вопрос отвечать, когда тебя спрашивают! Убивать тебе хоть приходилось, сопляк?
— Э-э-э… не знаю, господин йольв!
— Как так «не знаю»?!
— Я при армейских казармах стряпчим служил, так что кто его знает…
За плечом Берта раздался сдавленный смешок. Скосив глаза, он увидел… незнакомца.
Незнакомца с глазами и носом Халля. Гвардейский податник с желтой лентой йольва, нашитой наискосок груди, до сегодняшнего утра тоже принадлежал Халлю. В осанистой фигуре незнакомца определенно угадывалась аристократическая стать Халля, но…
— Дельбухи дери твою бабушку через седьмое колено! Ты что с собой сделал?!
— А что? — Халль усмехнулся и провел пальцами по гладко выбритому подбородку. — Не тебе же одному хорошеть и молодеть.
У Берта отнялся язык. Да как у этого бараньего сына рука поднялась остричь такую роскошную бороду и срезать все до единой боевые косы?!
— Убью…
— Я буду защищаться! — отскочил Халль, выхватывая меч и принимая позу боевого кузнечика.
— Цирюльника убью!!!
Однако праведный гнев на цирюльника временно поутих, когда мимо изумленных очей Берта прошествовала вереница одинаково стриженых угрюмых людей в одеяниях крэгглов. Некоторые из них волокли за собою две полуразвалившиеся телеги, в одной из которых громыхали пустые бочки. Возглавляла процессию целеустремленная Хайре — замковая экономка, всякий раз при встрече вызывающая у Берта желание незамедлительно скрыться.