Ещё и с отметиной ведьминской…
Из-за этой отметины и вышла с Калентием Носей у Леси размолвка. Вчера, как проводил до дому, так полез целоваться. Они уже были сговорены, да и Лесняне так хотелось, наконец, изведать вкус поцелуя! Уж так её по-женски томно тянуло к молодцу, так желалось да грезилось о будущей семейной жизни, что она приникла к широкой груди и лицо подняла, чтобы Калентию целовать удобней было. Да только парень губами к губам потянулся – и вдруг отпрянул.
– Леськ, – прошептал, – а ты лицо платком прикрыть могёшь? Ну или хоть рукою. Боязно мне чегой-то этот знак-то твой видеть.
– А ты глаза закрой, – в нетерпении потянувшись навстречу, прошептала Леська.
– Не привык я перед девками-то глаза закрывать, – обиделся Калентий. – Прикройся, а? Эта твоя метка, она очень уж лицо тебе портит.
– А говорил, что любишь, – вздохнула девушка и отстранилась, из крепких рук с сожалением вывернулась. – Эх, ты… Нося!
И даже тогда не обиделась, а только после того, как он руки распустил. Схватил в охапку, платок с плеч сдёрнул и голову стал заматывать так, чтобы только рот видать было. Леська задёргалась, попыталась закричать, а он, вот дурной, стал целовать и по всему телу шарить – больно, грубо, страшно. Еле отбилась, убежала в дом.
А сейчас, когда вернулся он, ещё думала – начнёт извиняться Калентий, и она не выдержит, выйдет к нему. Уж лучше за дурным замужем быть, чем вечно кривотолки вызывать. Конечно, сначала-то ей казалась, что любит она Калентия! Уж очень томно ей делалось, когда он на неё смотрел, а ещё пуще того – за руку держал. Теперь же Леська думала, что не любовь то была, а что – и не понять теперь. Чувство это казалось ей стыдным, но всё же хотелось узнать, а что же будет дальше-то, как оно произойдёт? И уж лучше с Калентием, чем с каким-нибудь старым кривоногим вдовцом. Пусть только вот извинится!
И Леська ждала. Чего уж там – очень ждала! Потому что парень-то красивый, как в песнях-ласкушках говорится – желанный.
Но Калентий замычал под окном:
– Это я на тебя обижаться должон, за вчерашнее-то.
– Чего это ты-то? – ахнула Леся. – Я к тебе, что ли, одной рукой под юбку лезла, а второй щеку прятала?! Чуть не придушил меня, негодный!
– Спрятала б лицо сама, дала б тебя поцеловать – и не придушил бы, – гнул своё Калентий, – а только нехорошо мужчине говорить, что ему делать. Тем боле – глаза закрывать!