Раздумала Леська выходить. И дверь ухватом подперла, чтобы покрепче. Нося в окно не всунется, не та у него нося, чтобы туда поместиться. Эк встал-то между дверью да окошком, чтоб в случае чего не прозевать драгоценную добычу! Только Леська тень его видела, потому как солнце почти точнёхонько за его спиной стояло, во все небеса усмехалось.
– Не любишь ты меня, – сказал Калентий.
– Да и ты меня, – ответила Лесняна. – Кабы любил, то и метку мою б не хаял, счастливому да влюблённому во всём красота видится.
Тень от окна исчезла, по дорожке зашуршали шаги. Леся со вздохом облегчения по стеночке на пол сползла – ан, оказалось, рано! Калентий с разбегу так в дверь ударил, что с притолоки деревянная труха посыпалась.
– Вот же дурной! – проворчала девушка.
– А ну отпирай! – рявкнул Нося. – Отпирай, пока я твою гнилушку не разнёс в щепу!
– Попробуй! – отчаянно крикнула Лесняна. – Враз такую ворожбу скажу, что бабой станешь!
Сказала и сама ужаснулась. Очертила обеими руками круг пред собой, да в ладоши хлопнула, чтобы слово дурное отвадить. А по полу да по стенам погладила, словно по кошачьей спинке – не гнилушка, нет, хороший дом, славный дом, старый и добрый дом, не обижайся на дурака, прости его духи!
Нося ещё несколько раз дверь пнул, да и ушёл, ворча, словно недовольный медвежонок. Вчера бы или позавчера Леська пожалела бы несуразного, приголубила бы, простила. А нынче обида едва дышать давала, слезами на глазах выступила, свет белый застила.
«Не прощу и взамуж не пойду! – сказала себе твёрдо. – Ишь! Лицо ему закрой да поцеловать себя дай!»
И так уж распалила себя, так уж накрутила, что щека правая стала горячая-горячая, будто отметина тоже обиделась. Льда бы приложить, да только ледник у Леськи уже давно оскудел. Надо будет побольше зимой льда да снега запасти, чтобы уж до осени-то хватило… А не то в Железное Царство съездить, и там поискать машинку. Мать сказывала: есть у железников машины, которые холод хранят, а есть – которые жар производят, и ещё много других. Паром пышут, медью блещут… Северники у них покупают, к себе привозят… и, говорила мать, маги, в городе которые живут, давно уж научились железниковские механизмы по-своему переиначивать. У таких магов отметины ржавые, а вместо листочков, говорят, молоточки… как у колдуна-кузнеца из Дубравников.