Если вкратце, то список выглядел вот так: 1) не произносить слово «любовь» и иже с ним; 2) не применять магию, когда дело касается основного задания или возвращения домой; 3) вычислить куратора, который маскируется под местного жителя; 4) по возможности не вступать в открытое противодействие с законами другого мира; 5) не покидать территорию, на которой проходишь практику, без уважительных на то причин; 6) не пытаться попасть домой самостоятельно или раньше срока; 7) не сообщать третьим лицам информацию об основном задании практики; 8) с честью и достоинством нести звание студентов Стольноградской академии магии.
Ни артефакта таинственного отыскать не надо, ни мир спасти. В принципе, задания все выполнимые. В конце концов, невыполнимых заданий нам бы не дали. Печально, что Корнеев с Белоусовой так оплошали. Мы с Князевым можем хоть целый год без этой вашей любви прожить, не то что каких-то там семь дней! Думаю, нашим самым «трудным» заданием из списка будет следующее: «вычислить куратора, который маскируется под местного жителя». Ведь не в первый раз на практику отправляемся. Даже неудобно за наших преподавателей, честное слово.
И я без тени сомнений поставила свою подпись под подписью профессора Никонишина.
Но едва я это сделала, как Аникей Константиныч вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и пробормотал:
— Прошу прощения, запамятовал совсем! Дополнительное задание от куратора: последние сказанные вами заклинания обернутся для вашего партнёра по практике с точностью до наоборот, но…
Последняя фраза прозвучала уже как будто издалека, и я смогла расслышать лишь отдельные слова: «нейтрализовать», «заклятия», «вместе», «верить», «успехов». Потому что перед глазами всё закружилось, кабинет погрузился в кромешную тьму, и я, потеряв равновесие, полетела в чернильную пустоту.
— Стойте! — разволновалась я. — Нельзя же так сразу — с места в карьер! А вещи собрать, а Гришу предупредить?.. Ой, мне же ещё того первокурсника с родинкой расколдовать нужно! Аникей Константины-ы-ыч!
Но профессор Никонишин, по всей видимости, был уже далеко и меня не слышал. Тьма постепенно прояснялась, и я убедилась, что лечу по переливающемуся всеми цветами радуги тоннелю — обычное явление при перемещениях между мирами. А опустив взгляд на руки, я с удивлением обнаружила, как почему-то стали укорачиваться рукава форменного кителя, оголяя плечи, полы же его удлинялись на глазах, превращаясь в платье, то самое, которое я приобрела на днях, мечтая о свидании с Ником. Туфли, добротные, на толстой подошве, тоже исчезли, как и брюки, и на ногах появились босоножки на высоком каблуке. Собранные в аккуратный пучок волосы рассыпались по плечам, сумочка растворилась в лёгком сиреневом мареве, и только правая рука по-прежнему сжимала белоснежное перо с испачканным чернилами пишущим концом…