– Вы ведь ни разу не вспомнили обо мне за эти годы? Не бойтесь меня обидеть.
– А вы? Вы обо мне вспоминали?
– Каждый день с тех пор, как Йоичи перешел в среднюю школу. Вы не представляете, как сильно он похож на вас.
Она достала из кошелька фото и положила на столик. Сората вздрогнул, когда увидел свое совсем юное лицо на цветной карточке. С первого взгляда между ними не было ни единого отличия, и лишь через несколько секунд они бросились в глаза. И чем дольше Сората смотрел, тем больше убеждался, что ошибки быть не может. Йоичи его сын, его плоть и кровь.
– Я не хотела, чтобы вы узнали об этом так, – сказала Хидеко. – Если честно, я не хотела, чтобы вы вообще когда-нибудь об этом узнали. Но у меня не осталось выбора.
Сората смотрел на фото, и изображение на нем становилось все более мутным. Он моргнул, с удивлением отмечая, что его глаза наполнены слезами.
У него есть сын. Сын. У него.
Он не знал, что еще сказать, и Хидеко внезапно упала перед ним на колени.
– Пожалуйста, спасите моего ребенка! Спасите моего сына! Я все верну, я заработаю и верну деньги. Только не дайте ему умереть...
Она распласталась на полу, и ее плечи и спину сотрясли беззвучные рыдания. Сората опустился рядом на колени и тронул за плечо.
– Обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы он вернулся домой.
Хидеко уже ушла, а Сората все продолжал сидеть в гостиной. Крутил в руке стакан с водой, потрогал пальцем едва заметный след дешевой губной помады – темная вишня. Пятнадцать лет назад она не позволила бы себе такой оттенок, а сейчас он казался жалкой попыткой удержать образ жизни, которая уже не станет прежней.
– Я могу войти?
Генри прислонился к косяку и заглянул в комнату. Сората поднял голову и рассеянно кивнул.
– Ты еще спрашиваешь, – глухо отозвался он, подпирая щеку рукой. Чуть повысил голос. – Заходи, Генри, не стой там.
Макалистер приблизился, посмотрел на него и, что-то почувствовав, не стал сразу задавать вопросы. В воздухе витало нечто зловещее, давящее, нечто, что тяжелым грузом лежало у Сораты на плечах. Он не мог выпрямиться от этой тяжести.
– Расскажешь?
– Куда я денусь? – Сората вздохнул и отставил стакан. Хидеко была все еще красивой, хотя жизнь в безденежьи все равно сказалась на ее внешности. И эта несуразная дешевая помада ей очень шла. – Тебе вкратце или подробно?