Судя по всему, остальные члены тимы также недоумевали, один лекарь оставался в блаженном состоянии нирваны или дзена.
Об игре Павел Сергеевич почти ничего не знал, зато в безопасности немного разбирался – по долгу службы. Совсем немного, но и этого хватало. Демонстративно оглянувшись по сторонам, Павел Сергеевич улыбнулся, уже нисколько не стесняясь зубов (что в прямом, что в переносном смысле).
– Могли бы – пригласили раньше. Но, как я вижу, в логово путь открыт только тимам, чужих не пускаете. Полагаю, храните здесь всякие интересные вещички, да? Которые лучше не давать чужим в руки? Думаю, что не только это.
Доставшийся Олюшке возмущенный взгляд доказывал, что высказанное наугад предположение о «не только этом» имеет под собой почву. Умилившись наивности детей, Павел Сергеевич добавил:
– Это очевидно. Тинвиэль мне ничего не рассказывала.
Градус накала следовало снизить, а то как бы действительно дети не поругались. Не песочница, взять за шкирку и растащить не получится, как и поделить ведерки и совочки, так что приходится апеллировать к разуму.
Но все же идея взять за шкирку оказалась привлекательной, так что Павел Сергеевич внимательно оглядел паладина, оценивая свои шансы. Шансы оказались ничтожно малы и тут же увяли от яростного света тяжелого зачарованного доспеха. Оставалось только вздохнуть и подумать, как бы было хорошо. Вот если взять себе здоровяка перса, то можно и попробовать, но тогда отсиживаться в тылу не получится, придется идти на передний край – а кому там нужен нулевик? Определенно, Олюшка хорошо придумала с персонажем.
Меж тем многозначительные переглядывания между тимами прекратились и конфликт погас, не начавшись.
– Ну хорошо, Паша, принят, – с мрачной решимостью рубанул паладин.
– Доступ первого уровня разрешен, – тут же мелодично подтвердила поляна.
Поморщившись, что его перебивают, Гвиллион продолжил:
– Но смотри – если будешь тянуть нас вниз, тут же исключим.
Решив, что напугал новичка в достаточной мере, скомандовал:
– Одеваемся. И так уже выбиваемся из графика.
Новичок же с трудом удерживался от сдавленного смеха: в своих попытках казаться брутальным, паладин выглядел не внушительно и солидно, а наоборот. Скорее всего, с точки зрения своих тимом он был настоящим лидером, внушающим трепет. Или всенародную любовь, как и положено паладину – в этом Павел Сергеевич пока не разобрался.