- Куда люди у тебя пропадают, Залесьев? - тихо сквозь зубы процедил я, ставя фужер на белую клетку скатерти. - Куда дети пропадают? Что ты с семьёй Курсиных сделал? Что на самом деле произошло с теми тремя, кого безумными на дорогах нашли?
Граф смеялся. Стены обеденной залы пропали во тьме, исчезли огни люстр под потолком. За громадным клетчатым столом сидели только я и он, а все остальные только лишь образами, плоскими фресками смутно виднелись вокруг. За спиною Залесьева распростёрлись чёрные крылья тьмы клубящейся тучей, точно такой, как я видел по дороге в поместье. Граф смеялся.
Он небрежно передвинул по скатерти свою тарелку. Из неё выплеснулась красная жидкость, ярко расцветив чёрно-белые квадраты. Это был не суп - это была кровь. Я вскочил и заглянул в посудинку. В тарелке плавали маленькие черепа, решёточки ребер, нитки позвонков... Кости словно бы принадлежали деградировавшим крохотным приматам.
- Это вот о таких обезьянках ты говоришь, Малинов? Ты вот это отродье собираешься защищать? - графу и в самом деле было невероятно весело. - Ты действительно идейный дурак, я был прав! О, как с тобой будет просто! Ты незримое видишь, у тебя астральный взор, значит, у ФСБ и такие сотрудники есть теперь. И что же? Я-то думал, золото пришли искать, думал, откупиться от вас копеечкой, раз вы повыше обычных обезьян и имеете мистические силы. Я даже какую-то минуту подумывал тебя к себе взять, ты бойкий, храбрый, может, гоблина бы этого из охраны заменил, но ты - подумать только - идейный! Бредней пьяного машинюги наслушался и начал жалеть крестьян, совсем как те старые висельники - декабристы да народники! Да какой смысл жалеть насекомых! Ты плохо кончишь, жалостливый идиот. Я ведь чувствую твою жалость, она из тебя сочится по капле, как кровь из царапин, но я и страх твой чувствую. Ты боишься меня, и правильно делаешь, ты хорошо понимаешь, кого следует бояться, но вместо того, чтобы подчиняться и просить того, кого боишься, ты, наглая тварь, напрягаешь всю свою невеликую смелость и дерзишь мне! Да - я одним своим словом могу призвать обезьян убивать друг друга! Да - я пожираю тела и души, да - я владею тьмой и огнём, ибо я - наследник рода астральной расы, я прирождённый повелитель! Да, я здесь царь и я здесь бог!
Ну всё, с меня хватит. Моя ярость раскалилась и белым выплеском лавы хлынула через край: