До земли оставался какой-то один этаж, когда кисти обеих рук на холодных как лед ржавых скобах внезапно свело какой-то сумасшедшей по силе судорогой. У Кейра вдруг закружилась голова, сознание резко поплыло, перед глазами закрутились огненные шутихи. Он зажмурился и резко сделал пару глубоких вдохов-выдохов, пытаясь прогнать дурноту — да что же с ним такое? черт, нельзя медлить! — но пальцы все равно ослабли, неумолимо делаясь какими-то ватными. Кейр чуть было не сорвался, но в последний момент умудрился-таки снова перехватить скобу скрещенными руками и безуспешно попытался расслабить сведенные мышцы. Ничего не получилось: все тело только окатило жаркой дрожью, словно водой из горячего душа, а потом его ладони все-таки разжались.
На счастье, Кейр грохнулся не на брусчатку, а на газон, причем довольно удачно, лишь в кровь разодрав себе оба колена и больно треснувшись головой о край пожарного гидранта. Почти не замечая боли, он сейчас же вскочил и бегом кинулся прочь из двора.
Оказавшись на улице, Кейр заставил себя перейти на быстрый шаг и миновал в таком темпе еще пару кварталов, дисциплинированно останавливаясь перед каждым пешеходным светофором, если на том мигала светящаяся красная ладошка. Все, теперь его точно уже никто не возьмет с поличным. Он давний житель Бруклина и вполне законопослушный гражданин, просто выходил до ближайшего магазинчика за сигаретами, а теперь вот гуляет, наслаждается погодкой, а что, ребята?
Погодка, кстати, и правда была что надо. Сентябрьское солнце припекало макушку почти что по-летнему; наполненный ароматом кленовых листьев густой прохладный воздух обжигал горло, но казался почти сладким, как родниковая вода.
Разгоряченные щеки пылали от быстрой ходьбы. Кейр остановился под темно-синим тентом напротив маленькой стеклянной витрины, переводя дух. За стеклом в полумраке смутно виднелись ряды включенных стиральных машинок; к дереву напротив был прикован ржавый остов велосипеда со снятыми колесами. На улице не было ни души.
Ладоням было жарко, и Кейр только тут вспомнил, что на них все еще надеты резиновые перчатки. Парень стянул их с рук, небрежно закинул в стоящий около двери зеленый мусорный бак на коротких ножках…
…и вдруг осознал, что руки у него совершенно черные, а пальцы вытянуты, как у обезьяны, и покрыты черной блестящей шерстью.