Верена снова хихикнула, стянула с себя серую ветровку с вышитым на левой стороне груди логотипом в виде отпечатка волчьей лапы и завязала ее рукава себе вокруг пояса. Осенняя ночь радовала теплом — должно быть, последний или предпоследний раз в этом году.
Когда я вернусь от папы, наверное, будут уже вовсю опадать листья, подумала Верена. И дни будут становиться все короче, и останется только терпеливо ждать открытия первых рождественских ярмарок, которые хоть как-то разгонят зимнюю тоску. А вот у них там, в южном полушарии, сейчас вроде бы должен быть почти апрель…
Из-за мятой исцарапанной железной двери клуба, сверху донизу изрисованной цветными маркерами и исклеенной многочисленными агитационными наклейками (кажется, здесь отметились все, от защитников животных до борцов с мировой закулисой), доносились монотонные гудящие басы. На ровным слоем покрывающих асфальт лужах подрагивали в такт с этими басами цветные блики от развешенных над головой мигающих гирлянд. В ушах все еще немного звенело от музыки.
Грета убрала в карман куртки тонкую золотистую зажигалку и глянула на часы.
— Ну что же, если тебе повезет быстро добраться, пару-тройку часов сможешь, может быть, даже поспать до самолета, — она ехидно улыбнулась Верене ярко накрашенными губами.
— Ай, да брось ты, — поморщилась та. — По дороге высплюсь. Сутки лету, мама моя. Что там еще делать-то? И добираться мне отсюда ровно десять минут по прямой ветке, так что через полчаса буду уже спать как младенчик, даже не сомневайся…
Девушки обнялись, хлопая друг друга по спине.
В голове у Верены чуть гудело после нескольких бокалов вина с минералкой, но в целом она чувствовала себя прекрасно. Улица в этот час уже затихала, но из кальянной напротив все еще была слышна негромкая музыка. Около турецкой закусочной — видимо, из тех, что работают до последнего гостя, — дразняще пахло кебабами и пиццей. Круглосуточные магазинчики призывно мерцали пестрыми витринными табличками. Мимо Верены прокатил сосредоточенно-насупленный велосипедист в шлеме, раскрашенном под скорлупу кокосового ореха и с пластиковой красной корзинкой из какого-то супермаркета, прикрученной скотчем к багажнику. В чернильно-синем небе над головой, словно наклеенная светодиодная аппликация, светила луна.
Надо будет засунуть в чемодан бутылку шнапса для папы с Алексом, напомнила себе Верена, сворачивая на широкую, утопающую в тени аллею. Чтобы им там, хи-хи, не так скучно было корпеть над своими мозгодробительными биологическими проектами. Как все-таки удобно, что подземка работает по ночам, подумала она, рассеянно разглядывая слабо подсвеченную лепку на стенах домов. Ждать ночного автобуса и ехать криулями через полгорода было бы однозначно намного менее увлекательно. Вот если бы еще везде светили нормальные фонари, как в Париже, а не эти энергосберегающие недоразумения… Верена внимательно посмотрела себе под ноги. В этой части Кройцберга жители, судя по всему, исторически считали себя выше того, чтобы убирать за братьями своими меньшими…