— А что же до силы? Если они действительно существуют… Вы ведь возносите им молитвы, просите о защите.
— Для жителя Айзакана существуют безусловно. Что же до силы… Если говорить языком крайне упрощенным, один Всадник — это примерно сотня магов. По двадцать пять из каждого ордена… Они-то не сказка?
Жрец указал рукой на Мартина. Девушка тоже на него оглянулась — и узнала. Мартин поклонился.
— Семинарист Хагал, к вашим услугам, из ордена Тьмы, — и чуть было все не испортил, спросив, как она себя чувствует после той истории.
Жрец привычным жестом осенил его благословением.
— Маргарита Крайс, журналист. Пишу статьи для «Хрустального копья». — Девушка подала ему руку жестом быстрым и решительным. И подразумевающим пожатие, а не поцелуй. Фамилия ее показалась Хагалу знакомой. Он энергично, хоть и несколько смущенно пожал протянутую ему руку. Девушка улыбнулась, спросила:
— Вы хотите сломать мне пальцы?
— Что вы! Нет! — возмутился он в ответ и выпустил, наконец, ее руку.
Маргарита демонстративно потрясла ладошкой, продолжая лукаво улыбаться.
— Я оставлю вас, дети мои, — сказал им жрец, и, легко коснувшись плеча Хагала, шепнул: — Берегитесь, юноша, она устроит вам форменный допрос. Но ради столь прекрасной девушки можно вытерпеть и не такие пытки, правда?
И, подмигнув, растворился в толпе. Маргарита проводила его взглядом и покаянно вздохнула:
— Ничего не поделаешь, профессия обязывает. Мне нужны интересные истории, скоро заканчивается мой испытательный срок в «Копье»… Ах, расскажите же мне о том, что некроманты думают об Айзаканской теории купола!
Мартин пожал плечами. Жаль, что в мантии не было карманов, он бы сейчас сунул в них руки, а то болтаются, и деть их некуда.
— О теории купола я знаю только то, что она существует… Мы сейчас ничего не изучаем, кроме классификации нежити и правил поведения при прорывах Бездны. Нет времени изучать всякие… теории.
Хагал немного привирал. Пусть у них и не было времени получить серьезное образование, они ходили на факультативы. Факультатив по теории магии вела мастер Игла — очень строгая дама неопределенного возраста, с выбитым глазом и шрамом на пол-лица. Шрамы свои она свести не пыталась и носила с гордостью. Когда-то она была обычной девушкой из разоренной войной деревни, чтобы выжить, ей приходилось продавать свое тело. Она поздно, ближе к двадцати годам, обрела дар и прибилась к армии тогда еще не магистра, а лорда Рейнхальда. С тех пор она всегда ходила в глухом платье и перчатках и не терпела ничьих прикосновений. Говорят, она счастлива была, когда мавка выбила ей глаз на болотах близ Синекамья. Радовалась, что теперь на нее никто с вожделением не взглянет.