– Все будет хорошо. Поверь. Все будет хорошо.
Верить хотелось. Но не получалось. Жаннет Дюпон не была женщиной, которая стала бы поднимать панику попусту. Если она позвонила мне и сказала о случившемся, то все действительно очень плохо.
Очень и очень плохо.
Едва такси остановилось у ворот «Розы», как я уже выскочила наружу, предоставив Кройцу расплачиваться с водителем. Ворота особняка распахнулись сами собой, и я сломя голову побежала по дорожке к дому.
Дверь мне открыла бабушка Натали, бледная и суровая как каменное изваяние на кладбище. Она обняла меня и произнесла:
– Девочка моя, тебе не стоило приезжать... Это чудовище...
Не стоило? Как она могла сказать подобное?
– Дядя... Как он?
Догнавший меня Кройц положил руки на мои плечи. Стало немного спокойней. Он прекрасно понимал, что значит переживать о своих близких.
– Ты... сама увидишь... – тихо отозвалась бабушка, пропуская меня и Кристиана в дом. – Думаю, Рене будет рад твоему появлению. Сходи к нему. Он...
Дослушивать я уже не стала – просто побежала вверх по лестнице, забыв обо всем на свете.
Дядя нашелся в своей спальне. Я знала, где находится эта комната, но никогда в нее не заходила прежде. Не подворачивалось подходящего случая.
Обстановка соответствовала «Белой розе» и подходила самому Рене Арно. Светлые краски, простота на грани аскетичности и идеальная гармония, которую нарушал только сам дядя, лежащий на постели. Он был так болезненно бледен, что сошел бы за покойника, если бы не мерно поднимающаяся грудь.
В комнате пахло кровью и смертью.
Рядом с кроватью расположилась тетя Жаннет, лицо которой казалось едва ли не белей, чем лицо дяди Рене. Мне раньше не доводилось видеть старшую дочь Мадам настолько растерянной и беспомощной. Она всегда оставалась воплощением спокойствия и силы, тем страшней показалось ее смятение.
– Тесса... – тихо произнесла она.
Уголки губ Мадемуазель были скорбно опущены.
Дядя открыл глаза и попытался сесть, но, кажется, ему не хватало для этого сил. Мраморный Рене – и вдруг настолько беспомощен. Только от этого хотелось плакать.
Я сама не поняла, как оказалась возле постели дяди на коленях и схватила его за руку.
– Здравствуй, девочка, – тихо и ласково прошептал он. – Не стоило сюда приходить. Это опасно... Жаннет не должна была тебе звонить.