– Послушай, Антерос…
Но слушать он не стал, буквально растворившись в воздухе. Теперь брат будет всячески стараться, чтобы наказать неверного Френка за его подлость. В одном, правда, я завидовал брату... перемещаться в пространстве по одному щелчку пальцев, это определенно круто. Я так не умею.
Ладно, делать мне теперь тут больше уже нечего. Сейчас Элизабет понадобится время, чтобы успокоиться и снова захотеть любви, только тогда я попытаюсь найти ей новую пару, но даже мне не под силу предугадать, будет ли сердце моей подопечной разбито снова, или она все-таки сможет обрести счастье. Человеческие поступки не подвластны божественному провидению.
С тихим шелестом расправив огромные белоснежные крылья, я взмахнул ими, разрывая границы материи и пространства, чтобы уже через несколько секунд оказаться дома. Хотелось бы добавить: дом, милый дом. Но, нет.
Единственный минус быть древнегреческим богом, это место проживания. Все мы, высшие создания, сами того не желая, являемся соседями. А жить с родителями, когда тебе уже несколько тысяч лет, это, знаете ли, то ещё удовольствие.
– Эрос, милый, ты уже вернулся? – мама никогда не утруждала себя такими земными глупостями, как банальный стук в дверь. – Почему мой малыш такой хмурый? – легкой походкой от бедра она тут же устремилась ко мне и ласково погладила по щеке.
– Мама… – я возвел глаза к небу. Со стороны мы больше были похожи на старшего брата и младшую сестру. – Какой малыш? – я сделал шаг назад в попытке отвоевать себе немного личного пространства. – И кстати, неужели ты забыла, что при рождении дала мне другое имя, которое, кстати, меня вполне устраивает.
– Ты совсем не следишь за веяниями моды, дорогой, – богиня уже удобно расположилась на облачном диване, и не обращая внимания на мой скептический взгляд, легкомысленно махнула рукой. – Люди одарили тебя чудесными новыми именами, а ты продолжаешь цепляться за прошлое.
– Потому что я не хочу быть Эросом, Эротом или Купидоном, – в душе заворочалось легкое раздражение. – Почему мы вообще каждый раз возвращаемся к этому разговору?
– Какой же ты скучный! – она недовольно вздохнула, поджав губы в притворной обиде. Видимо, плохая актерская игра передалась Антеросу именно от мамы. – Вот когда греки назвали меня Афродитой… – мама мечтательно прищурила глаза, погрузившись в древние, как сам мир, воспоминания. – Я была безумно рада, ведь быть Венерой – это так банально.