- Да где ж хорошенькая? Нос курносый, рот как рот… никаких там тебе жемчугов с кораллами… и щеки розами не цветут.
- У вас глаза красивые…
- Что ж, о глазах не мне судить. - Лиза смерила горничную оценивающим взглядом. - А вот ты, Таичка, и правда красавица!
- Скажете тоже.
- Красавица как есть. Вон какая статная, косы черные, бела как барышня, а черты… словно камея резная. А знаешь-ка что… попрошу я папеньку, чтобы нанял художника твой портрет написать! Вот как есть, в сарафане синем. И выйдет загляденье, я уверена.
- Все бы вам что-то придумывать, барышня.
- Эх, умела б я рисовать… да хоть что-нибудь бы уметь! По балам ходить много ума не надо. Мне скучно, Тая.
- Замуж выйдете – веселее станет.
Лиза фыркнула, крепче прижимая к себе шкатулку.
- Скажи еще – хозяйством займусь. Варенья, соленья, соседи на чаек… тьфу ты… даже слышать не хочу. Я тут читала святцы, про старинную жизнь, про княгинь. Как они храмы строили, и правили, и книги переписывали, набираясь мудрости и учености… эх. Вот так можно жить. А замуж… Мне б такого мужа, Таичка, чтобы с ним и правда было весело. Да где ж такого взять-то? Ладно, пустое… Свечу подай.
Девушка наконец-то открыла шкатулку, старинную, украшенную смарагдами и позолотой, и Тая осветила ее содержимое дрожащим сиянием свечи. Некоторое время Лиза задумчиво перебирала драгоценности.
- Вот он… - вытащила она большой малахитовый перстень. Ее ясные серые глаза затуманились. – Странный… красоты неописуемой – смотри, жилки в узор складываются, словно цветок в камне расцвел. Как живой. А все ж таки странный.
- Наследство славное... Бабушка ваша, да и матушка ее, ой непростыми были, - задумчиво проговорила Тая.
- Отчего же?
- Да так, - уклончиво ответила горничная. – Старухи, совсем древние, в Яблоньках много чего болтали.
- О бабушке Варваре Дмитриевне?
- О ней. Что была она… ну вроде как ведьма.
- Да вранье все. То есть, - благовоспитанно поправила себя Лиза, - неправда это. Но перстень-то как хорош!.. К нему и серьги здесь имеются. Надену на бал к Загорской, хоть какая-то приятность…
Она вновь посмотрела в окно.
- Что высматриваете в этакую-то ночь, Лизавета Алексеевна?
Лиза озорно улыбнулась.
- Может, диво какое? Таких ночей в году ведь четыре?
- Да, по одной на каждый из месяцев, в котором тридцать дней.