Зловещая высокая фигура, закутанная в плащ, перешагнула через порог.
Я подняла взгляд на капюшон. И посмотрела прямо в обманчиво теплые карие глаза.
И чуть не завыла от ужаса.
В таверне будто стало мало места, воздух закончился. Эльф, до этого задумчиво перебиравший струны лютни, вздрогнул, нахмурился и уставился на гостя. Гномы отложили карту, тролли застыли, сжали кулаки, готовые броситься на чужака. Я схватилась пальцами за стойку, сжала ее изо всех сил в попытке сохранить равновесие. И лицо.
– Уважаемому охотнику нужна еда или постель? – прохрипела, с трудом ворочая языком.
Он пришел за мной? Через четыре года? Или по своим делам рыщет на Приграничье? Как давно Сова обновлял охранные заклинания? Хватит ли общей силы оберёгов и нелюдей, чтобы связать охотника? Мне уже пора бежать? Но куда?
Гость закрыл ногой дверь, снял плащ, являя нам тренированное тело, затянутое в кожаную броню, поморщился, заметив у порога огромную лужу. И прошел ко мне через весь зал, оставляя на полу цепочку мокрых следов.
– Ведьма, – приветствие было обыденным. Без издевки или угрозы. Только теплые карие глаза неотрывно следили за каждым моим движением. Я поспешила отвести взгляд, ошарашенная наплывом чувств: нельзя мужчине быть таким красивым. Особенно охотнику. Нечестно это!
Я отвернулась, налила в кружку эль, радуясь, что гость не видит моих дрожащих рук, и максимально небрежно поставила напиток на стойку. Стук глиняной кружки казался неестественно громким в наступившей тишине.
Серебряная монетка со звоном упала передо мной.
Мы были в расчете.
– Комнату и еду, – проворковал охотник. – Сколько?
– Три золотых за сутки с полным пансионом, – я схватила тряпку, смахнула монету в заговоренный ящик, протерла несуществующую пыль за стойкой. – Три серебряника – кровать в общей комнате и завтрак.
Он продолжал на меня смотреть. Я чувствовала внимательный взгляд каждым нервом, каждой клеточкой. Даже волосы на затылке зашевелились от ужаса, а рот наполнился слюной.
– Отдельную комнату на неделю, – наконец решил гость и бросил передо мной туго набитый мешочек.
Тролли, прислушивающиеся к нашему разговору, выругались, гномы поддержали. Эльф и вовсе убрал лютню и, покачав головой, поднялся по лестнице на второй этаж.
Охотнику здесь были не рады. Но и высказать недовольство вслух не посмели. Хозяйкой была я, заселить его было моим решением, потому нелюди проглотили досаду. Зачем я это сделала? Не знаю! От страха, наверно, или забыла, что можно отказать в ночлеге. Сказала бы, что мест нет, и не пришлось бы седеть раньше времени! О-ох…