***
Надира
В карету я садилась полностью погруженная в невеселые размышления о своем будущем. Я не была дома уже почти девять месяцев, всё это время получая лишь коротенькие письма от родных. И с каждым письмом... нет, ничего особенного сестры мне не писали, но я чувствовала, ощущала буквально кожей, что дома дела стремительно ухудшаются. И лишь запрет родителей, остро желающих, чтобы хотя бы я получила достойное образование и шанс на удачный брак, удерживал девчонок от того, чтобы рассказать мне правду. А сейчас... сейчас наш путь лежал как раз мимо Тирса, небольшого городка в предместьях столицы, где и находился наш дом. И проехать мимо и не заглянуть домой, не обнять маму и сестер было неправильно! Совершенно неправильно! Поэтому я даже не удивилась, когда карета свернула с тракта в сторону города и остановилась возле знакомых ворот нашего особняка. Я так хотела попасть домой, что меня это совершенно не удивило. И лишь когда сопровождающая нас матрона сунула мне в руки запечатанный конверт и произнесла:
– Всего доброго, леди, не смею вас задерживать!
И в голосе её было столько яда, что я, наконец очнувшись от горестных размышлений, осознала, что это не правильно! Мы никак не могли приехать сюда. Просто не могли и всё тут! Я растерянно оглянулась на девушек, с которыми мы должны были работать на переводами со старотреонского, но они спали. И на миг мне показалось, что обе девушки находятся под воздействием магии. Настолько непробудным был их сон. Когда распахнулась дверца кареты и кучер предложил мне руку, они даже не дернулись.
– Но..., – я теребила в руках врученный мне конверт, – а как же монастырь?
– Это теперь уже совершенно не ваша забота, – показала острые зубки женщина, – и поторопитесь пожалуйста, не стоит нас задерживать!
Я ещё раз кинула быстрый взгляд на Анну с Лизой и покинула карету. Мои чемоданы уже стояли возле калитки, поэтому стоило мне отойти в сторону, как лошади резка развернулись и под понукание кучера резво побежали прочь. Оставляя меня одну. На пороге родного дома.
По очереди втащив чемоданы в калитку, я села прямо на один из них и распечатала письмо. И едва сумела сдержать стон. Это было официальное уведомление, что в связи с неуплатой за последние два семестра, я отчисляюсь из пансиона с возможностью восстановления и получения аттестата лишь после полного погашения задолженности. "Значит дома дела ещё хуже, чем я могла себе представить", – думала я, осторожно волоча тяжеленный чемодан в сторону дома. Если бы я только знала, как ошибаюсь! Дела были вовсе не ужасны. То, что происходило, иначе как катастрофой назвать было нельзя. Папа не нашел денег на курс восстановления для мамы!