Трое зеленокожих, увешанных железом, опровергли хвалённую орочью непунктуальность, явились, практически, минута в минуту. Проскрежетали отодвигаемые табуреты, жалобно скрипнули под весом массивных тел, вылетела пробка из бутыли гномьего травника, с хеканьем осушились кружки и предварительный этап переговоров потёк по накатанной колее.
– Ысыдых мжендыс орык сомыт инрыз добын. Пы пэын Кырем, мужрык Тигыз трыбыл, тидыт Выпон синтыл турзыд?
Приветствие можно было не переводить, в нём менялись лишь имена вождя и главного переговорщика, но положено не пропускать ни слова, и я переводила:
– Не знающие поражений орки пришли помочь слабым, – в ретрансляторе заклубился дым, сухой обезличенный голос повторил мои слова. – С кем Кырем, вождь племени Тигыз, ртом Выпона будет говорить?
– Ис Сурдив, верховный генерал непобедимой армии Киллитенса.
И это не менялось, и каждый раз в перевод сплошных непобедимых и не знающих поражений мне хотелось добавить «пока», и самой поверить, что это так, что рано или поздно ситуация переменится, и армия Тугдоланта перейдёт в наступление. Иногда переходили. Иногда…
– Ис Сурдив, мужрык атыр ысыкжиндыс Киллитенс.
Вообще-то, переводить генерала, пусть и верховного, как «мужрык», вождь, было неверно, согласно иерархии орков это обозначение соответствовало императору, но другого подходящего слова в их лексиконе не водилось, никаких промежуточных чинов между вождём и просто орками не существовало, да и смысла в них не было, в племенах редко насчитывалось больше двухсот особей, включая стариков и детей, неспособных держать оружие, а объединению племена не поддавались. Зато киллитенским генералам и чинам рангом пониже такой перевод весьма льстил.
Дальше всё по сценарию, знакомому, привычному и до хлита опостылевшему, как и всё прочее. Бахвальство, взаимное лицемерное восхищение боевыми заслугами, демонстрация наград, заверения в наилучшем друг к другу отношении и прощупывание друг друга на предмет продолжения каких-либо отношений. Прощупывание со стороны орков выглядело смешно и топорно, Сурдив манипулировал ими, особо не напрягаясь. В интригах и политических игрищах зеленокожие были откровенно слабы, наивны, легко попадались на самые примитивные приманки. Их можно было бы даже пожалеть за эту наивность, если не знать, что они из себя представляли. Орки действительно были воинами, сильными, умелыми, бесстрашными и безжалостными, беспощадными ко всем. Разницы между солдатами и гражданским населением для орков не было, и пленных они не брали, исключение делалось лишь для женщин, их убивали не сразу.