А утром в коридорах мундиры дворцовой стражи сменились пехотными. Альба этого и не поняла поначалу, только удивилась непривычному цвету и покрою. Она встала на рассвете, слишком не терпелось проверить Снежинку, и потому кормилица не успела с новостями. Оделась принцесса сама, у неё было несколько простых платьев для таких случаев — для зверинца и похода в сопровождении духовника в королевский госпиталь. Вернувшись же, она застала любимую Пуппу встревоженной и даже перепуганной — та боялась, что с воспитанницей что-то случилось, и сначала кормилицу ещё пришлось успокоить.
Ночью король подписал отречение, Алехандро на рассвете был казнён. Служанки не знали, какая участь уготована принцессе, но и она вскоре прояснилось: к Альбе явилось трое мужчин в генеральских мундирах. Генерал Рамос де Вега — сухой старик с холодным взглядом, генерал Парра Ортего — огромного роста бородатый здоровяк, пугающий одним своим видом, и генерал Браво де Кастильо, произведший на принцессу прекрасное впечатление на балу. Первом в её жизни, на котором ей был представлен двор и на котором казалось, что жизнь только начинается.
Говорил старик. Он был очень вежлив и уважителен, выразил сожаление, что всё складывается именно так, и сообщил условия отречения короля Федерико от престола в пользу его дочери принцессы Альбы и её будущего супруга Рауля Браво де Кастильо. Там даже указывалось, кто из их детей какие получит фамилии.
Рамос де Вега даже нашёл нужным сообщить, что все необходимые формальности будут улажены в срок, что ей не стоит беспокоиться об убранстве церкви, что личная портниха принцессы прибудет вскоре, что...
Детей!..
Сохранить лицо принцессе в тот момент помог шок. Какие дети, Всевышний, какое замужество?! Да она видела этого человека второй раз в жизни!
А генерал Браво де Кастильо, который и на балу был немногословен, всю эту короткую сцену молчал. Когда кланялся, когда брал безвольную руку принцессы, чтобы осторожно надеть на палец изящное кольцо в знак помолвки, когда с новым коротким поклоном учтиво целовал эту самую руку. И на прощание он поклонился молча.
Альба, впавшая в оцепенение после такого внезапного поворота, тоже, можно сказать, молчала. Не считать же разговором короткое распоряжение подать завтрак в будуар! Кормилица видела состояние воспитанницы, но не трогала её, боясь сделать хуже.