«Громадные могучие ящеры, стремительные и кровожадные. Рык их заполняет небо до краев, а крылья затмевают солнце. Когда дракон приближается, все живое приникает к земле в вящем ужасе перед надвигающейся гибелью. Перед смертью, разящей с небес. Запах дракона напоминает более всего раскаленную смесь железа, угля и пороха. Раз почуяв этот запах, не забудешь его до конца своих дней. А за дев, которых драконы забирают себе в жены и утаскивают в свои далекие скальные замки, платят они всякий раз – чистым золотом».
И это было самой настоящей правдой. Ни одна девушка, выбранная драконами на смотринах, никогда больше не возвращалась домой. Жизнь ее среди людей была окончена в тот самый день. Но за каждую драконы платили золотом. Семья, отдавшая невесту, оставалась сказочно богатой на многие десятилетия.
И моя разлюбезная мачеха, стало быть, решила продать меня крылатому людоеду, а потом жить, как в сказке, на вырученные богатства. Это лучший план, который только можно выдумать. И драконье золото получит, и от зловредной падчерицы избавится…
Ну, вообще-то, тут и не поспоришь. План и правда отличный.
Только вот я не собиралась так просто сдаваться. Никто не заставит меня согласиться на это!
***
– Если ты продолжишь артачиться и вести себя как дикая бестия, милочка, то мне все же придется отправить письмо благочестивой сестре Олизет…
– Что? Нет!
Я стояла посреди солнечной гостиной, судорожно сжав кулаки и прикусив губы. Жемчужно-белое платье Эолы валялось на полу у ног своей бывшей хозяйки. Этим уверенным и резким жестом я пыталась постоять за себя. Хотела не дать мачехе уничтожить мою жизнь.
Минуту назад я влетела в комнату, швырнула несчастное платье на пол и уверенно сказала:
– Я не выйду замуж за дракона! Я вообще не хочу замуж!
И в тот же миг поняла, что у двух этих проклятых мегер уже был запасной план. Они лишь переглянулись. Эола молча кривила красивые губы в многозначительной улыбке. А мачеха даже не нахмурилась. Ей словно доставляло удовольствие загнать меня в угол. Наслаждаться моим отчаянием. Она очень ласково и нежно, с искренней любовью сообщила мне, что если я продолжу сопротивляться, она напишет письмо своей сестре – настоятельнице очень далекого захолустного храма на восточной окраине страны. И меня отдадут в послушницы. Навсегда.