– Соф? – ночной охранник заглянул в кабинет и тут же отпрыгнул обратно за порог. Крыс Халид боялся панически и обычно предпочитал дневные смены, когда его присутствие в лаборатории не только не требовалось, но и не поощрялось. Похоже, в этот раз серебристой была не только я. – Ты что здесь делаешь так поздно?
Я вздрогнула, будто на месте преступления поймали меня, а не главу исследовательской команды, но тут же соорудила лицо кирпичом.
– У меня ридер накрылся, – отозвалась я и помахала штекером, который до сих пор механически вертела в пальцах, так и не вставив в порт. – Сейчас, перекачаю сегодняшние расшифровки на сервер и пойду домой.
– Мистер Беннингтон не разрешает пользоваться его компьютером, – с сомнением заметил Халид из-за порога.
Я страдальчески заломила брови (все остальные сотрудники лаборатории давно разошлись по домам, а мистер Беннингтон имел дивную привычку хранить пароль от компьютера на листочке под клавиатурой, и это не раз экономило всем время) и предложила:
– Вызовешь дежурного админа?
Ход был беспроигрышный. Халид боялся Пенни даже больше, чем крыс. Чего уж там, ее и я побаивалась лишний раз дергать!
– Да ладно, – тут же пошел на попятный охранник и отступил на шаг назад, в темноту коридора. – Перебрасывай и давай домой, я закрою, а утром попросишь кого-нибудь глянуть твой ридер!
Я согласно покивала и уселась в начальственное кресло. Девушка с обложки наградила меня таким влюбленным взглядом, будто всю жизнь мечтала об одинокой нарушительнице мелких рабочих запретов и теперь готова хранить ей вечную верность безо всяких препаратов.
Тем более непроверенных.
При всесторонней, мать ее, поддержке правительства – даром, что ли, оно так ратовало за все меры по снижению числа разводов?! До начала выборов оставались считанные недели, и закончить полный цикл проверок лаборатория, естественно, не успевала никак.
Зато у кандидата в Парламент, ласково улыбающегося с последней страницы буклета, было достаточно средств и влияния, чтобы купить патент, этическую комиссию и даже пару сотен добровольцев, которые будут клясться, что им вводили вектор; а на сдачу он вполне мог прихватить всю нашу лабораторию, что, похоже, и проделал.
И что гораздо хуже... моя-то подпись была подделана: у моей буквы «С» трудновоспроизводимая завитушка, и повторить ее мистер Беннингтон не смог. Зато подпись Олега Андреевича оказалась подлинной: я неоднократно видела ее на своих курсовых и диссертациях (плюс пару-тройку раз – на приказе об отчислении в ночных кошмарах) и уж точно ни с чем бы не спутала. В подписях мистера Ли и госпожи Гольденштейн я уже не была так уверена, но...