— Ты же говорил, что мужчина должен быть самцом?
— Так то мужчина, а не твой гончар, — припечатал бес. — Он должен быть верным псом, по мановению твоего изящного пальчика бежать, виляя хвостом, и рвать всем глотки, защищая твою честь.
Шэдар опустила взгляд на свои руки. Да, кисти тонкие, пальцы длинные, но слово «изящные» к ним никак не подходило, скорее — хищные.
И когда она из женщины стала превращаться в магическую тварь?
Казалось, от нее ушло самое главное. Мирское кануло в небытие, в груди теплилось лишь желание власти, могущества, а еще свободы. Свободы любой ценой. Неужели и она раба своего дара, как многие до нее? Или если осознаешь это, то не считается? Нет, многие маги понимают, что безумны, но наслаждаются этим. Шэдар удовольствия не ощутила, а вот брезгливость — вполне.
— Интересно, я могла бы вернуть себя прежнюю? — не слушая речь беса, тихо произнесла ведьма. — Где та черта, через которую я перешагнула?
— Шэдар, а давай накажем кукольника? — вкрадчиво предложил хвостатый, которому совершенно не понравился ее настрой. Проглот согласно зашелестел веточками.
— Зачем? — равнодушно произнесла ведьма. Никто не любит показывать свою слабость, поэтому она надела маску безразличия.
— Он предал тебя!
— Разве? Разве плохо стремиться создать семью? Это ведь нормально?
— Нашла нормального, — хмыкнул бес, от которого не укрылось ее истинное состояние. — Надо мстить.
— За что?
— Он тебя бросил.
Шэдар скептически подняла бровь.
— Хорошо, — признал хвостатый и тут же, как змей-искуситель, произнес: — Он разрушил наши планы, запер на территории университета, натравил безумную куклу.
— Возможно, — кивнула Шэдар.
— И наконец, самое главное — нам будет приятно испортить его выставку фарфоровых красоток востока исключительно ради любви к искусству.
— Гадость ради гадости?
Цок. Цок. Цок.
Бес страстно прижался к ноге ведьмы и прошептал:
— Давай зажжем, моя красавица.
— У тебя есть два удара сердца, чтобы отлепиться от меня, — тихо заметила Шэдар, с которой мигом слетело меланхоличное настроение. — О какой нормальности может идти речь, когда меня окружают…
Она не закончила мысль, вовремя вспомнив, что рядом находится дитя Тьмы. И как любой ребенок, оно обидчиво и разрушительно. Тем временем хвостатый вновь вскочил на пень, приплясывая в ожидании.