"Неотложка" вселенского масштаба - страница 2

{— Мода, значит, такая,} – кивнула я и вышла к высокой каменной ограде, вдоль которой стояли чахлые редкие деревья, были свалены кучи всякого хлама и гнил мусор, наполняя атмосферу невообразимым помоечным смрадом.
Увидев это, Игорь бы приказал выжечь тут всё и сам принял посильное участие. С удовольствием принял бы. Я даже отчетливо представила, как кривились бы его губы от омерзения, узри он подобную картину, и как заплясал бы шар оранжевого огня на его изящной ладони, и как радовался бы он, наблюдая пожар.
{— О, Вселенная! Здесь же нечем дышать!}
Сейчас как нельзя кстати было то, что общалась со Всёлей я мысленно – сколько же этой вони я могу не вдыхать!
{— Это нормально. Для местных жителей, конечно. Нормально, потому что естественно. Теперь смотри в оба.}
Это предупреждение уже было лишним – я увидела его, нашего Власа.
Старик сидел на более-менее очищенном от мусора клочке земли и подпирал спиной каменную стену. Седая голова свесилась на грудь, одна нога, та, что в окровавленных лоскутах, вытянута вперед, другая – согнута в колене, узловатые жилистые руки, почти черные от загара, безвольно лежали на земле. Одежда, видимо, тоже была модной, потому что выглядела очень естественно в окружающем пейзаже – живописнейшие лохмотья, невероятной степени загрязнённости.
Мой тяжелый сапог хрустнул на какой-то куче мусора, и старик медленно поднял ко мне лицо.
Сквозь спутанные седые волосы, прилипшие к потному, тоже загорелому лбу, на меня глянули мутные от боли глаза. Улыбка на потрескавшихся губах стала проступать ещё до того, как он мог меня рассмотреть.
— Ты пришла... – хрипло прошептал старик, чуть приподнял руку в приветствии и вновь уронил её. Карие старческие глаза, смотревшие на меня, наполнялись слезами.
— Что с тобой, отче?
Я поперхнулась неожиданно сорвавшимся словом. Сочетание звуков, хоть как-то напоминавшее слово «отец», давно исчезло из лексикона. Да и моя привычка давать своим гостям имена впервые дала осечку. Старик улыбнулся шире – пересохшая бледная губа лопнула и из неё выступила капля крови. Он на мгновенье прикрыл глаза, чуть кивнул.
— Нога, – простонал виновато и подбородком качнул в сторону колена.
На вытянутой конечности темнела рана и была она плоха – сквозь прорехи на штанах было заметна отёчная багровеющая кожа, край раны запёкся, спаявшись с рваной тканью, став почти чёрным. Пикантно украшали композицию белеющие в середине обломки торчащей наружу кости, за динамику картины отвечали мухи, во множестве кружащиеся вокруг и ползающие внутри раны.