– Тейка, падла, иди сапоги отцу сымай! – я так и обмерла на лавке, где играла в свои тряпочные куколки. Даже пискнуть не смогла. Когда в дом влетел отец, услышавший подозрительный шум, сосед уже шел на меня, замахиваясь грязным сапогом. Тогда он улетел с высоких ступенек крыльца вслед за обувью. И, кажется, даже что-то сломал и долго потом обижался на отца за грубость. Не знаю. Я тогда не говорила больше недели и несколько месяцев спала в родительской кровати, вздрагивая от любого шума.
– Боишься меня, Лийка? – спросил Финн и ухватил меня за подбородок, заставляя поднять голову, – зря боишься, я ведь тебя любил, первой женой взять хотел!
Он наклонился и втянул воздух возле моей шеи. Вторая рука легла на бедро, прижимая меня уже окончательно. И тут я поняла, что стою почти раздетая в закрытых сенях с взрослым парнем. И дома никого нет. Никого, кто мог бы прийти мне на помощь!
Я забилась, стараясь оттолкнуть от себя мужское тело, но Финн только ловко перехватил мои руки и завел их за голову, легко удерживая одной рукой и теперь прижимаясь ко мне совсем уж бесстыдно.
Я попыталась пнуть его в колено, но только больно ударила босую ногу, парень же воспользовался моей ошибкой и нагло вломился между моими бедрами, подхватывая мою ногу под колено и не давая её опустить.
Я забилась совсем уж отчаянно, чувствуя через тонкую ткань сильное мужское тело. Финн поудобнее перехватил мне руки и попытался поцеловать. От ощущения близости его пахнущих вином губ, меня замутило и я укусила его что было силы, а когда парень с ругательством отодвинулся, еще и боднула в лицо. Финн отскочил, вытирая рукавом пошедшую носом кровь а я, почуяв свободу, ласточкой метнулась к двери в избу и захлопнула её прежде, чем он успел последовать за мной. На домашней двери у нас тоже стоял засов.
– Открывай, – на дверь обрушился сильный удар, но она даже не шелохнулась, папа был отличным мастером, – открывай, я сказал, Лийка!
Парень бесился в сенях, пытаясь добраться до внезапно ускользнувшей добычи, а я сидела у порога, не в силах заставить себя подняться и уйти в комнату.
– Всё равно моей, будешь! – кричал он, обрушивая на дверь очередной удар, – только первой женой я тебя уже не возьму, и не надейся! Второй пойдешь! А не пойдешь, так мать за косы проволочет, да сама мне отдаст! Некуда вам теперь деваться! И участок у тракта моим будет! Ещё и уговаривать будете, чтоб взять согласился! А была бы поумнее, да не взбрыкнула, так и отец твой живой был бы! Дура! Какого кузнеца пришлось из-за тебя извести!