– Едем, – поправил Азенальд, сам не понимая, для чего.
Деревенщина и есть деревенщина, если учить уму-разуму, то розгами. Вот и мнимая ведьма небось на том же попалась. Пыталась их учить, а не вышло. Может, отпустить её на все четыре стороны? Азенальд вздохнул, морщась от боли, ставшей его неразлучной спутницей в последнее время. Ему было жаль эту заблудшую душу.
Но тут со стороны главной деревенской улицы послышался невообразимый шум. Визжали женщины, дети, свиньи, собаки – неслаженным, негармоничным хором. А говорят, на природе все звуки хороши. Врут, вот ей-богу врут. Этакая какофония – уши разве что в трубочку не сворачиваются.
Азенальд приподнялся и увидел, что ведьма со связанными руками пылит мимо него по дороге, следом бежит, словно привязанный, поросенок, а за ним уже целая орда. И свинья, и пара собак, и бабы, и ребятня. Пока рыцарь соображал, пестрая и шумная толпа пробежала дальше, и пришлось забираться в седло гнедого мерина.
Ведьму Азенальд поймал быстро – со спутанными руками бегать не слишком удобно. У него сейчас не хватало сил вздёрнуть пленницу в седло, поэтому он просто вцепился в грязные волосы и заставил мерина остановиться. Конечно, гнедой все равно приплясывал на месте, и потому несчастная жертва произвола дёргалась в руке рыцаря, словно марионетка на нитках у бродячего циркача.
Дергалась и шипела от боли. Толпа женщин и ребятишек, услыхав этот звук, так и прыснула во все стороны, а вот свиньи и собаки ничуть не смутились. Поросенок скакал вокруг ведьмы, словно щенок, свинья толкала своё неразумное дитя обратно в свинарник, собаки просто виляли хвостами. Азенальд, морщась от собственной боли в ещё незаживших ранах, спрыгнул с седла и перехватил ведьму уже понадёжнее. Будь перед ним благородная дама, он бы, разумеется, извинился, но эта женщина на даму не походила.
– Господь Всеблагой… Женщина, ну и воняешь же ты, – проворчал рыцарь. – Пошла, пошла. Не думай, что так легко удерёшь от правосудия.
– Ты тоже попахиваешь, брат-рыцарь, – проворчала ведьма. – Отпустил бы меня восвояси.
– Я тебя отпущу, а твои братья-односельчане тут же схватят тебя и сожгут, – хмыкнул Азенальд. – У тебя выбора нет, женщина – поедешь со мной в Эльмлинд. Там братья-инквизиторы займутся тобой уже всерьёз.
– Можно подумать, здесь было не всерьёз, – проворчала ведьма. – Может, всё-таки отпустишь? А то проклятие к горлу подкатывает – сил нет.