— Как бы не стало поздно! Ваше величество, — не выдержав, обратился главный безопасник к королеве. — Я всё понимаю и очень за вас переживаю, но можно как-нибудь... потише?
Наследник, которому не было ещё и месяца от роду и который ещё даже имени не получил, совсем не желал проникнуться важностью момента и от хныканья перешёл к громогласному истерическому ору. «Вот вроде бы маленький, а такой пронзительный, — прокомментировал Ильнар про себя. — Королю, конечно, полезен командный голос, но зачем тренировать его на нас и прямо сейчас?»
Но мальчика можно было понять: ребёнок, как и весь дворец, толком не ложился спать, и это явно не шло ему на пользу. Вот только Ильнар до сих пор опасался упустить обоих из поля зрения, да и остальным придворным было полезно видеть их и помнить, что в стране всё ещё существует официальная власть.
Королева вспыхнула от смущения — бледное лицо пошло красными пятнами — и тихо пробормотала что-то виноватое, закусила губу и уставилась на сына с мольбой, обречённостью и готовыми пролиться слезами в глазах.
— Ваше величество, позвольте? — мягко, ласково обратился к ней накар Давар Фаль, канцлер и министр иностранных дел, опустился рядом с креслом на одно колено и протянул руки к ребёнку.
Олира вздрогнула всем телом и почему-то вопросительно посмотрела на Тавьера. Похоже, последние события прочно закрепили в сознании молодой женщины за безопасником статус человека, которому можно доверять и которого надо беспрекословно слушаться. Учитывая её личность, сочетание это представляло опасность главным образом для начальника Тайной канцелярии: мало ему было собственных врагов! С другой стороны, лучше пусть это будет он, а не... иные кандидатуры.
Не заостряя внимания и не пускаясь в объяснения, Ильнар только кивнул. У Давара семеро своих детей, и он никогда не возражал против их общества: всяко лучший опыт, чем у женщины, едва оправившейся от первых сложных родов.
Картина получилась... торжественная. Даже красивая, если её художественно обработать. Простоволосая королева в кресле, рядом — коленопреклонённый вассал, бережно держащий на руках своего будущего правителя. Тавьер сделал мысленную зарубку подкинуть идею придворному художнику: отличный получится агитационный материал!
— Фаль, раз уж вы вызвались... — продолжил он. — Насколько помню, все учебные заведения сейчас ушли на летний отдых и ваша жена тоже свободна?