Домочадцев было немного меньше, всего семеро. Раньше было восемь, но один погиб. Они во многом походили на слуг, разве что были раза в полтора-два крупнее, с массивными спинами, и наросты у них на головах походили на невысокий гребень, продолжавшийся по всей длине шеи до плеч. Да и цвет шкур был ярче и не такой пыльный. Но и они тоже были близнецами, хотя и не столь неполноценными, как слуги. Мелких отличий у них было больше – например, у того, кто отвечал за приготовление пищи, постоянно была опалена огнем морда, а охранники то и дело скалились и смотрели даже друг на друга, как на врагов. Но перед господином склонялись и они.
Они все склонялись перед ним. Кроме Бескрылого, который стоял, расправив плечи, слегка сутулясь и взирая исподлобья. Так завистники смотрят на счастливца.
- Здравствуй, брат! – приветствовал его Идущий Сквозь Ночь, останавливаясь перед ним.
- Здравствуй, Идущий, - ответил тот.
Они действительно были родными братьями, и, если бы не увечье, изуродовавшее Бескрылого, казались бы близнецами. Да они и были близнецами, как все остальные – слуги и домочадцы – ибо родились от одного отца и одной матери, из одной кладки, с разницей всего в несколько часов. Долгое время их вообще не отличали друг от друга – одного звали Первым, другого Вторым по времени рождения. И лишь после ритуала взросления один стал Крылатым, а другой – Бескрылым. Спину Бескрылого сразу за лопатками венчали два уродливых обрубка, два пенька, кое-как затянутых более светлой, кирпично-красной, кожей с мелкими чешуйками – все, что осталось от крыльев. Оба – Идущий Сквозь Ночь и его близнец – помнили тот жуткий ритуал, болезненную операцию, которую проводил над одним из сыновей отец. Оба помнили отчаянный крик ужаса и боли, оба иногда еще слышали зловещий хруст ломаемых костей и треск рвущихся перепонок. Но если у одного это ассоциировалось с горечью утраты, другой просто тихо торжествовал, радуясь, что не ему выпала доля навеки оставаться на земле. Впрочем, Бескрылый тоже должен был радоваться – он не просто вытерпел эту операцию, оставшись в живых, но и сохранил рассудок. А ведь каждый третий юный драг, лишившись крыльев, терял разум или жизнь. Потом его все поздравляли, как спасшегося от смерти. И он действительно был этому рад.