Но что ты можешь сделать со свернувшим во мрак отсутствия разума отцом? Если его разговоры о деревенском рае благополучно пропускала мимо ушей весь год, и потому, вернувшись из школы, оказалась перед неумолимым и упрямым фактом: нашу квартиру, доча, купили, съезжаем.
Покупатель – визгливая чернявая тётка в цветастой, как у цыганки, юбке, – безапелляционным тоном заявила, что ждать не будет ни дня. К вечеру чтоб духу продавца и евошней девки в квартире не было. Словечко «евошняя» возмутило до глубины юную ранимую душу, равно как и «девка». Но набранный в грудь воздух пришлось стравить без всякого толку. Потому что тётка, выдав грозным голосом царское постановление, хлопнула дверью и была такова. Но после неё осталось давящее ощущение на грани звериного нутряного инстинкта: она вернётся. Она вернётся не одна. И будет плохо…
И поехали отец с дочерью в Саратов (зачёркнуто), в деревню. Бросив в квартире практически всё, потому что найти машину, а более того, упаковаться, в краткие сроки было нереально. Что-то успели собрать, конечно же. Бегая, как угорелые. Но на вопрос, какого такого лысого чёрта, батя предпочёл удариться в ЗОЖ-лекцию. На тот же вопрос, повторенный спустя час, но другими словами и в другой, более экспрессивной, интонации последовала лекция а-ля РЕН-ТВ на тему душных, вонючих, напичканных ядами и бактериями мегаполисов. Обе лекции представляли из себя страшнейшую нудятину. В третий раз задавать вопрос, повёрнутый под очередным углом, Самохвалова-младшая не стала.
Она чуяла какое-то нечистое, тёмное дело, связанное с квартирой и конкретно с отцом, но высказать вслух свои подозрения не могла. Не хватало аргументов.
Ирония судьбы состояла ещё и в том, что Самохвалова-младшая из-за смерти матери пошла в школу прилично позже, чем надо бы, не в семь лет, а в восемь с половиной. И теперь в свои почти семнадцать училась в девятом классе. И это, прямо скажем, не добавляло трудоёмкому процессу постижения школьных наук привлекательности.
А теперь вы себе представьте. Мартовские каникулы. Четвёртая четверть начнётся в этом, господи прости, Гадюкино. И следующий год пройдёт тут же. И ещё один. Про ЕГЭ им учителя мозг вынесли и в духовке испекли. И ещё раз. И ещё. Сколько они вместо нормальной учёбы писали пробников в этом году, не перечесть. Самохвалова-младшая, как истинная заучка, впечатлилась. И теперь крепко подозревала, что качество гадюкинского образования не позволит ей сдать ЕГЭ на нормальном для поступления в какой-нибудь городской вуз уровне. Пусть до него ещё два года, но ведь это же целых два года в Га-дю-ки-но! В Гадюкино, а не в Северной Пальмире. Разницу чувствуете? Вот.