- Дай угадаю, тебя попустило?
- Мгновенно. И вокалист больше не казался пределом мечтаний, и моя напускная взрослость чем-то важным. Потом, как ты понимаешь, мы возвращались сюда неоднократно. Оказывается, они давно помогали таким детям. Мама, будучи завучем по учебной части и учителем информатики, обучала по желанию их основным дисциплинам, чтобы те могли по исполнению шестнадцати лет снова появиться на радарах соцопеки (естественно под её контролем), получить документы и возможность поступить в училища и колледжи. А папа пристраивал к себе на завод. А там… минимум место в общежитии, зарплата и льготы.
Договорила и смолкла, враз ощутив озноб от воспоминаний… К сожалению, далеко не все верили и хотели к чему-то стремиться. Есть куда более легкие (на первый взгляд) способы обзавестись деньгами. И… К скольким пропавшим я успела привязаться? Смогу ли когда-нибудь стереть из памяти их имена?
- Вы молодцы. Правда. И делаете очень много. А всех спасти нельзя, - правильно понял мой мрачный вид Саша, приобняв чуть сильнее, в который раз заставив изумиться, насколько тонко он чувствует мои настроения. – И знаешь, теперь я начинаю понимать, почему ты всегда была такой…
- Ну, договаривай уже, - выдыхаю устало, догадываясь, что характеристика вряд ли окажется лестной. Чего только не говорили обо мне сокурсники за спиной, «обласканные» моим тонким юмором.
- Не по годам взрослой. Это читалось в глазах, в уверенной речи, в решительных поступках.
- Когда ты только успел там так много всего прочесть? – вопрошаю удивленно, пытаясь скрыть за легкой иронией, неожиданно прокатившуюся по позвонкам теплую волну удовлетворенности.
И как у него выходит? Почему я чувствую себя диким зверьком, попавшим в руки опытному дрессировщику, знающему, что силой ничего не добиться, а вот лаской… Моргнуть не успеешь, а ты уже ешь с его руки!
- А я не жалуюсь на скорость чтения, - самодовольно хмыкнул вредный мажоришка, снова принимая горделивый вид.
И я не знаю, кто из нас первым дает волю чувствам, но смеемся мы вместе, с запозданием отмечая, что собственно добрались до цивилизованной территории.
Дальше дело было за малым – найти название ближайшего дома, связаться с оператором и дождаться вызванной машины. Все эти хлопоты Луновский взвалил на себя, а я, устроившись на ближайшей лавочке, устало вытянула вперед ноги и безразлично уставилась на видавшую лучшие дни обувь. Ступни от переизбытка нагрузки протяжно гудели. Казалось, еще мгновение и я реально услышу их жалобы на то, что им досталась отвратительная и безалаберная хозяйка, не щадящая свое тело. Весь остальной организм был с ними полностью солидарен, потому упорно ныл и лишал воли на дальнейшие движения. Мне даже показалось, что я больше не способна подняться с деревянной самодельной скамьи и вот-вот грустно поведаю об этом Пушкину, чтобы он уезжал один. Однако последний снова почувствовав моё состояние, присел рядышком, без позволения надавил на плечи и уложив мою бедовую головушку себе на колени, заявил категорично: