– Почему? Я никак не пойму, почему ты это сделала?
Ответом ему была тишина. Откинувшись в кресле, он закрыл глаза. Я, стараясь идти как можно тише, вернулась к себе. Долго ворочалась, понимая, что папе плохо, но успокоить я его не могу, как бы ни пыталась. Когда наконец уснула, увидела своих родителей несколько лет назад. Они смеялись, сидя на крыльце, а отец с нежностью поглаживал живот мамы. Они уже ждали меня тогда. Как и любому ребенку, мне хотелось, чтобы однажды утром меня разбудил запах свежеиспечённых блинчиков по маминому особому рецепту, а потом она бы заплетала мне косы. Папа старался изо всех сил, чтобы я не чувствовала себя одинокой или заброшенной.
Мы всегда были вместе. Со временем он научился печь блины, заплетать мне косы, выслушивать мои переживания. Я благодарила бога за то, что у меня такой отец. Иногда мне казалось, что я намного счастливее тех детей, у кого есть оба родителя. Он никогда меня не ругал, а я старалась его не расстраивать. Мой папа стал для меня всем, всегда поддерживая. И был на каждом моем концерте, как и мистер Нолан, которого годы хоть и не пощадили внешне, но оставили таким же добродушным, каким он был тогда, когда я увидела его первый раз. Каждый раз они сидели вместе, а после выступления дарили мне букеты цветов. Сколько бы раз я ни говорила, что не надо этого делать, они упрямо мотали головой, и все повторялось снова.
Впрочем, мою музыку я посвящала им. Мистер Нолан смог разбудить во мне своей игрой эту жажду познания, а папа помог мне воплотить в жизнь мои мечты. Моя благодарность безгранична.
… – Папа, ты уверен, что я справлюсь? – девушка заламывала руки, боясь сцены.
– Брось, Мара! – приобнял ее отец. – Ты же знаешь себя. Стоит только появиться первому звуку – и ты погружаешься в музыку, переставая что-либо замечать. Понимаю, нервничаешь, но надо собраться.
Мара вымученно улыбнулась:
– Да, знаю, но что-то внутри не дает это сделать.
Дэвид Ордан прикоснулся к щеке дочери, заставляя ее взглянуть ему в глаза:
– Я рядом, доченька. Все получится. Помнишь? Вместе всегда.
– Всегда вместе, – уже спокойнее повторила Мара ту самую фразу, которая стала их тайной с самого ее детства.
Выдохнув, девушка в строгом изумрудном платье смело вышла на сцену и, поклонившись публике, взглянула на рояль. Теперь существовал только он и она. Неторопливо приблизившись к нему, Мара откинула волосы и села, занеся пальцы над клавишами. А потом полилась музыка… Как и говорил отец, спокойствие в этот же момент завладело ей. Он всегда был прав.