Нужно было сменить тему, и я спросила:
– Терину стало хуже?
Мартина вздохнула.
– Нет, но…
Мальчик переносил болезнь куда тяжелее, чем его сестра. Та только покашливала время от времени, а малыш горел в лихорадке, и лекари не могли объяснить, что с ним происходит.
– Мартина, а в твоей семье никто больше от таких приступов не страдал? – спросила я как-то, заподозрив магическое происхождение хвори. Настойчивое возвращение болезни походило на действие родового проклятья. Мартина тогда начертила в воздухе пальцем охранный знак, и я увидела то, что недоступно взору большинства людей: вспыхнувший золотом знак, который тут же рассыпался искрами. Дом Мартины был под защитой духов-покровителей. Но наверное родство было дальнее, раз покровительство не помогало Терину поправиться.
Снова послышался кашель, и встревоженная Мартина ушла. Нет, все же я была права, и состояние мальчика ухудшилось. Если бы я только не потеряла пакет со сладостями… теперь уже бессмысленно об этом сожалеть.
Я скользнула в свою комнату, к которой уже понемногу привыкала… ведь я даже перестала просыпаться по десять раз за ночь, прислушиваясь к каждому шороху, любому подозрительному звуку… Кашель Терина долго изводил меня, и я пыталась помочь малышу в силу своих возможностей, которых было недостаточно.
Оказывается, за время пребывания в Тальмере у меня накопилось немало вещей, которые на самом деле были не так уж нужны. Эта маленькая глиняная вазочка с чудными лаковыми ящерками, карабкающимися к горлышку. Такие живые, что мне иногда казалось, они мне подмигивают. Стоила вазочка дороговато, но я просто не смогла пройти мимо. И вот еще – расписная тарелка, которую я купила на базаре у заезжего торговца. В вихре снежинок была нарисована ледяная птица, распахнувшая крылья, запрокинувшая голову… Мастер сумел изобразить птицу так живо, будто на самом деле видел ее в снежную ночь середины зимы – единственное время, в которое по легенде ледяные птицы являются людям. И если попросить у одной из них перо, то можно получить защиту от любой угрозы. Хотелось бы мне такую защиту! Сказки, все сказки...
Оставлю эту красоту Мартине. В дороге наверняка расколочу и вазочку, и тарелку. Жалко. Не надо было покупать. Нашлись бы другие желающие!
И еще жальче книг… Но беглянке некогда будет читать. Я вдруг ощутила поднимавшуюся во мне обиду, смешанную со злостью. Почему я должна скитаться, когда другие люди наслаждаются домашним теплом и уютом?.. За что мне все это?!