Очень хотелось есть, вот только вчера она отдала все деньги месье Жану. Не осталось ни сантима.
Утром торговля цветами шла плохо, но Мари все равно надела по-прежнему влажное пальто, и, стараясь не обращать внимания на озноб, слабость и приступы кашля, взяла корзину. Пьер смотрел на нее с отчаянием и молчал, понимая, что сестра все равно пойдет торговать, потому что нет у них другого выхода.
Мари знала, что ее брат, которому прошлой весной исполнилось всего семь лет, и сам сейчас направится на рынок искать подработку. Она запрещала ему, но упрямый мальчишка все равно уходил и иной раз приносил к вечеру франк или хотя бы несколько сантимов. Этого хватало на хлеб и пакетик порошкового супа.
***
— Ваше величество, вы прекрасно знаете, что я стараюсь не вмешиваться в политику, так же, как и мой покойный отец, — Леандро прошелся по приемной зале усадьбы, принадлежавшей Альфонсо XIII, бывшему королю Испании.
Задержавшись у окна, выходящего в небольшой парк, граф посмотрел на тоскливый осенний пейзаж.
Дождь все не прекращался. Почему-то зрелище осеннего уныния вызвало воспоминание о вчерашней торговке цветами и легкий укол совести. Вроде бы де Скорси сделал все, что мог и что было уместно, но на сердце все равно остался неприятный осадок, как это случалось всегда, когда он вынужденно проходил мимо чужой беды. Всем помочь невозможно. Этот принцип граф уже давно усвоил, только вот до конца принять его все равно не получалось.
— Вас уважают и мои сторонники, и мои противники, вы могли бы говорить с ними, — продолжал настаивать его величество. — Я готов забыть все разногласия и сесть за стол переговоров. В конце концов, от моего отречения не выиграет никто.
— Да… мог бы, — ответил граф.
— Но не будете? Вы, потомок семьи, все мужчины которой испокон веков верой и правдой служили испанскому престолу, отказываете мне в помощи?
— Испокон веков графы де Скорси служили не престолу, а Испании, — исправил его Леандро, внутренне усмехаясь при мысли, что король сильно бы удивился, узнав, что Испании все эти века служил один единственный граф де Скорси, которому примерно три раза в столетие приходилось играть роль то собственного отца, то сына, чтобы вечная молодость не вызывала лишних вопросов. — Сейчас я не уверен, что ваше возвращение станет благом для страны. Вы сами отдали всю власть в руки генерала. Отец объяснил вам, почему так делать не следует, но вы не послушались, заявив, будто устали от политики.