***
Отходила от касания твари Лиэт долго, почти до самой весны, застав последние корки грязного снега в тени храма, которые бережно собирала, сминая в руках, а вечерами вытягивая в грязновато-серую нить, которая почти и не серебрилась вовсе. И это несмотря на бесконечную заботу Кэрна, который ни на шаг от неё не отходил, отпаивая бульоном и отварами из сушёных лесных трав. Или как раз именно из-за этой неуёмной заботы она и не встала на ноги прежде, чем сравнялись заплывы Сестёр, а небо прояснилось, даруя лучам Эани силу прогревать стылую землю?
За такой долгий срок тьма в теле матушки-настоятельницы успела пустить корни. Женщину било в лихорадке, лицо почернело, кожа истончилась... не спасали даже обережные рубахи. Наоборот, от снежной вышивки матушку лихорадило сильней, из пересохшего горла рвались глухие стоны, а пальцы скрючивались, как от боли. Как, впрочем, и от солнечной, оставлявшей на теле страшные ожоги.
Лиэт дежурила возле постели настоятельницы, вознося молитвы луноликой Исар, но богиня не отзывалась, а болезнь с каждым вздохом всё сильней мучила несчастную.
Матушка уже почти не говорила и редко приходила в себя, пребывая где-то на грани сна и яви. Бредила, предсказывая гибель владычицы Дэар. Да разве может что-то – и кто-то! – убить бога? Порой хватала Лиэт за руки и шептала неразборчиво о грядущем. О двух королях – сыновьях двух сестёр, о королеве луны, ожившей пустыне и мёртвых лесах. Девушка слушала горячечный бред со слезами на глазах, гладя сухой лоб, компресс на котором остывал в мгновение ока. Но однажды, когда до наступления летней четверти витка оставалось меньше вилты, настоятельница открыла глаза – неожиданно ясные. И слова с губ сорвались по-привычному чёткие, со знакомой мягкой интонацией:
– Лиэт, девочка моя, – голос матушки был слаб и тих, и Лиэт склонилась к самому лицу, чтобы не потерять ни словечка. – Беда надвигается на наши земли. Виток за витком тёмная богиня наползает с гор. И самим нам уже не справиться с напастью. Уже и чары защитные, светом Эани заговорённые, на неё перестали действовать, а скоро и на твою магию найдётся управа.
Лунная затаила дыхание, пока настоятельница собиралась с силами для новой речи, но не удержалась от вопроса:
– Что... что же нам делать?
– Иди к королю, в столицу. Дары собери – те, что я приказала. В пояс поклонись властителю наших судеб, да о помощи попроси. Пусть защитит народ свой, сбережёт невинных.