Лиэт отчаянно закивала, схватила ладонь матушки-настоятельницы и прижала к губам:
– Сделаю, я всё сделаю, вы только поправляйтесь поскорее!
Женщина в ответ улыбнулась самыми уголками губ и, тяжело вздохнув, прикрыла глаза. А Лиэт, обретя цель, начала действовать с невиданной прытью. Золотоволосым вихрем пронеслась по обители, уточняя, кто из послушниц занимался дарами для короля, раздавала указания тем, кто ещё не закончил работу и велела собирать в сундуки готовые вышивки. Даров набралось немало, потому Лиэт впервые за долгие витки покинула стены храма, отправившись в город на поиски телеги с лошадью. Одну её не пустили, хоть Эани сияла в зените, а на лазурном небе не виднелось ни единого облачка. Кэрн, оставшийся в обители и с весны взявший на себя обязанности по растопке каминов и чистке труб, сам вызвался сопровождать, уверяя, что знает, к кому обратиться. Девушка не спорила, на самом деле мало представляя даже, куда идти.
Город, стоявший возле храма, в разы превосходил по размерам родную деревню Лиэт. Окружные стены выше человеческого роста, мощёные улицы, дома в три этажа... Да, обитель тоже высоко тянулась к небесным сводам, с полуподвальными подсобными помещениями и вовсе четыре яруса выходило, но то храм богини, а тут – обычный дом, да не один, а целый квартал однотипных построек серого кирпича.
Лиэт с любопытством вертела головой по сторонам, отмечая спешащих куда-то прохожих, гружёные телеги и даже крытые кареты с крошечными окошечками, забранными изнутри шторками. А Кэрн, неизменно идущий подле неё, не останавливался ни на вдох, повествуя о том, как сложилась его жизнь после отъезда лунных из деревни.
– Уже наутро никого не осталось. Ни взрослого, ни ребёнка, ни старика. В половину деревня обезлюдела, ведь жена с мужем пошла, мать с дитём малым, сын с престарелым отцом... Дед, кажется, не ожидал такого. Серчал, кричал что-то про неугодных, забравших с собой праведных. Гадко это всё... грязно... и так тошно мне стало, что и сам ушёл прочь. Узелок собрал, с матерью-отцом попрощался, да и ушёл, куда глаза глядят, с первыми лучами Эани. Жаль, не знал, куда ты отправилась – пошёл бы следом, отыскал бы раньше.
Лиэт слушала его, и тупая боль – давно забытая и пережитая, – с новой силой всколыхнулась в сердце, терзая душу. Ни мать, ни отец, ни брат не предложили пойти с ней. Не подумали даже о такой возможности. Оторвали её, как чёрствый ломоть, да и позабыли, живя светлым семейством детей Эани. Собрали снеди в дорогу, пожелали удачи в путешествии по заводи судьбы, указав направление к западному храму Тэнгэ, да и дело с концом.